Лето Мари-Лу - [38]
— Они разные, все зависит от того, какую часть тела я тренирую.
— Ноги.
— Чаще всего я выполняю «велосипед». На спине, ну ты знаешь, — говорит Мари-Лу.
Я задумываюсь.
— Мне кажется, ты могла бы делать вот так, — говорю я. Очень медленно я поднимаю вперед одну ногу. Когда ступня оказывается на высоте нескольких дециметров над землей, я опускаю ее.
— Это действительно так необходимо? — говорит она.
Я киваю.
Мари-Лу вздыхает и поднимается. Она держится руками за ствол дерева.
— Ты должна раскачивать ногой вперед и назад.
— Сколько раз?
— Не меньше десяти каждой ногой.
— Десять раз вперед и десять назад?
Я киваю.
— Начнем с правой, — бойко говорю я.
Мари-Лу смотрит на меня с отвращением.
— Вверх! — командую я.
Мари-Лу медленно поднимает ногу. В десяти сантиметрах над землей я торопливо говорю:
— Еще немного!
Нога на мгновение застывает. Затем медленно поднимается еще на несколько сантиметров.
— Хорошо. Подержи ее так!
Но Мари-Лу не хочет. Нога опускается. Я притворяюсь, что не обращаю внимания.
— Теперь левой ногой. Вверх!
Левая нога начинает медленно подниматься.
— Не останавливайся! — говорю я. — Еще немного. Вот так! И еще немного! Хорошо. Подержи ее на весу, если можешь.
Нога снова опускается. Мари-Лу смотрит на меня злым взглядом.
— Все хорошо, — говорю я. — Теперь снова правой.
Несколько секунд Мари-Лу не двигается, словно сомневаясь, стоит ли меня слушать. Затем правая ступня отрывается от газона и медленно поднимается.
— Еще немного!
Нога поднимается. Мне кажется, даже выше, чем в прошлый раз.
— Замечательно, Мари-Лу! Задержи ее в таком положении.
Нога повисает в воздухе. Я тихо считаю.
— А теперь вниз.
Ступня приземляется на траву.
— Ты считаешь, это слишком трудно? — спрашиваю я.
— Нет, просто скучно, — отвечает Мари-Лу.
Я смеюсь.
Я не знаю, какой должна быть гимнастика для инвалидов, но мне хватает нескольких минут, чтобы понять, что Мари-Лу обладает большим потенциалом, чем хочет мне показать. Мне кажется, она могла бы поднять ноги выше. Если б только захотела. Интересно, почему она ленится?
Я вспоминаю одного маленького польского мальчика, Кржиштофа или Круссе, появившегося в нашей команде юниоров в прошлом году. На поле он был подвижный, как белка, но его мускулы на руках были такими слабыми, что он ронял клюшку, едва взяв ее в руки. Я дал ему пару гантелей. Уделял ему по несколько минут на каждой тренировке. Следил, чтобы он все делал правильно. Хвалил его. Сказал, что, если хочет, может взять гантели домой. Весной он стал лучшим нападающим. Его было почти невозможно остановить. Примерно таким, как Круссе, был и я в его возрасте. Таким же безнадежно слабым. Думаю, поэтому-то я о нем и заботился. Или это мой материнский инстинкт?
Каждый мускул имеет свой потенциал. Он может стать огромным, если регулярно тренироваться. Вот и вся тайна. Пятнадцать минут в день — это два часа в неделю. Сто часов в год. Насколько я понимаю, между Мари-Лу и моими семилетками нет никакой разницы. Уж если что-то двигается, то оно двигается. В противном случае не о чем говорить. Но ее ноги могут ходить. И я хочу, чтобы они ходили лучше.
— А теперь левой ногой! — командую я.
Мари-Лу сидит передо мной, я откидываюсь на спинку стула с альбомом на коленях и осторожно царапаю карандашом по мягкой бумаге. Я начинаю понимать, зачем художникам мольберты. В любой момент можно отойти на несколько шагов назад, склонить голову набок, посмотреть на работу со стороны.
Глаза Мари-Лу следят за мной. Я вижу, что она думает обо мне. Глаза выдают ее мысли. Она смотрит скептически. Словно снова отдалилась от меня. Возможно, всему виной гимнастика. Или она считает, что я сую нос не в свое дело.
Я почти уверен, что она не подозревает, что я вижу ее мысли. Чем дольше я вглядываюсь в ее лицо, тем больше узнаю о ней.
Наши лица — как открытые книги. Остается лишь прочитать. Там написано обо всем. Вся наша жизнь, все трагедии и радости, которые мы пережили, отражаются на лице. В глазах, морщинках у рта, в посадке головы и подбородка. Все это я хочу уловить. Но я вижу нескольких Мари-Лу. Какую из них мне выбрать?
И все же: рисовать — это гораздо больше, чем просто изображать свою версию кого-то. Нужно владеть разными техниками, много упражняться. Иначе как передать объем головы Мари-Лу, заставить ее выйти из плоского листа? Я снова бьюсь над формой. Рисую большое овальное яйцо, затем заполняю его линиями, пока не начинаю чувствовать объем изнутри.
Сегодня она гораздо естественнее, чем вчера, когда была Моной Лизой, но я все равно недоволен ею. Не то выражение глаз. Щеки какие-то впалые. Губы сжаты.
Я работаю над правой рукой, покоящейся на подлокотнике. Мне повезло с предварительным наброском, я смог уловить ее красивую форму, изящество тонких пальцев. Руки могут испортить всю картину. «Будьте внимательны, — говорила Гунилла Фаландер. — Смотрите фильмы, посещайте выставки. Плохие художники никогда не рисуют руки. Они скрывают их за спиной или под шерстью собаки».
Я рассматриваю предплечье Мари-Лу. Сейчас, когда она одета, не видно, насколько натренирована у нее верхняя часть тела. Но я видел ее и в бикини, и без бикини и знаю, что мышцы ее рук как у тяжелоатлета.
Благодаря роману Стефана Касты «Притворяясь мертвым» вы узнаете, какова цена дружбы и есть ли альтернатива мести.Подросток Кимме находится между двумя мирами. В одном, более близком, — вечера в «пряничном» домике с приемными родителями Кристин и Джимом, тушеный цыпленок с ломтиками моркови и книги. В другом, чуждом ему, — вечеринки, совместные походы и первая любовь.Пытаясь влиться в компанию ради девушки, в которую влюблен, Кимме отправляется с приятелями в лес на выходные. Понаблюдать за птицами. Никто не мог и предположить, чем это закончится для Кимме: он оказывается брошенным в лесу, с серьезным ранением и слабой надеждой на спасение…«Притворяясь мертвым» — книга о выборе, совести и способности прощать.Роман Стефана Касты, лауреата премии Астрид Линдгрен, был отмечен Августовской премией и почетным знаком Нильса Хольгерссона.
Климат на планете сильно изменился. Ливни и наводнения сменяются страшной засухой, однако человечество по-прежнему не хочет задуматься о будущем. Чтобы противостоять всеобщему равнодушию, четверо подростков из школы искусств Фогельбу организуют тайное общество «Зеленый круг». И вот однажды в разгар очередного ливня Юдит, Дина, Дэвид и Габриэль бесследно исчезают: их уносит потоком вместе со школьной верандой. Веранду прибивает к берегу, и подростки оказываются в незнакомом месте, где нет ни души. Только дом и сидящая за столом семья, которая слово застыла во времени.
«В истории шестнадцати первых лет моей жизни, которую я хочу написать, нет ни выдуманных героев, ни выдуманных обстоятельств. Это не значит, что я не ошибаюсь в чем-то: ведь речь идет о том, как чувствовала и постигала именно я, а отчасти, раз это воспоминание, и о том, каким вспоминаю я то время теперь».
Мир, в котором Джолетт когда-то чувствовала себя уверенно, изменился. Созерцательница никогда бы не подумала, что именно любовь — то самое чувство, которое система запретила ей испытывать на протяжении всей жизни — может вызвать такие осложнения. И тем более, что она и ее подопечная почувствуют влечение к одному и тому же парню. Но хотя ее идеальная жизнь превращается в прах и пепел из-за одного лишь чувства, активные по ночам купиды давно начали перегруппировываться. Джолетт и Сай должны поторопиться, потому что на этот раз речь идет не только о защите одного-единственного человека.
Джиа Кернс предпочла бы драться с парнями, а не целовать их. Так и было, пока Арик, одетый в кожу красавчик из Бостонского Атенеума, внезапно не исчезает. Исследуя книгу о библиотеках мира, которую он оставил, Джиа случайно произносит код, благодаря которому ее с друзьями затягивает в фотографию и переносит в Парижскую библиотеку, где Арик и его Стражи… магические рыцари, на которых возложена задача защищать людей от существ, путешествующих через книжные порталы… спасают их от демонического пса. Попасть в некоторые красивейшие библиотеки мира было бы для Джии мечтой, которая могла осуществиться, если бы она не оказалась занята тем, чтобы не поддаваться велению сердца или не прятаться от изгнанного колдуна, стремящегося отомстить как Мистическому, так и человеческому мирам. Ко всему прочему добавились французская кокетка, помешанная на Арике, и интрижка с молодым колдуном.
Прошла неделя с возвращения Лилы в Род-Айленд, но она уже не та. Она — капитан Стражей, а Малачи назначен её заместителем. В местных новостях вещают о пугающих случаях наблюдений человекоподобных существ, бегающих на четвереньках. Но Лила знает — этому есть только одно объяснение: Мазикины проникли в мир живых. Из-за необходимости поддерживать видимость нормальной жизни для своей приёмной матери, надзирателя и одноклассников, Лила возвращается в старшую школу Варвика. Но уже в компании Малачи. По ночам они тайно охотятся, выискивая гнездо Мазикинов.
Повесть о жизни почти старшеклассников — в школе, дома и в Интернете.Подходит читателям 12–15 лет.
Георгий Иванович Чулков (1879–1939) — русский поэт, прозаик, литературный критик. Роман «Сережа Нестроев», 1914 г.«Сережу чрезмерно занимали всякого рода трудные темы — «проклятые вопросы»…»Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь. Источник текста: «Русская мысль» № 5–8, 1915 г.
Реальность, окружающая нас, становится все более «цифровой», и все чаще основной целью в жизни становится овладение информацией. И кажется, что лозунг «Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!» уже вполне возможен и сейчас. Но что будет с нашим миром через несколько десятков лет?2035 год. Жизнь Роба, 25-летнего литературного агента, сотрудника корпорации «Ультрасеть», предсказуема и безопасна. Искать вместе с напарником немногочисленных читателей, уговаривать их продать потрепанный томик, сдать томик для сканирования — получить соответствующее количество денег на свой счет.
«Друзья» Кадзуми Юмото — это блестящий роман для подростков о подростках, рассказ о дружбе, познании и взаимосвязи поколений. Начинающийся как история о школьниках-недотепах, он становится и смешным, и печальным повествованием о детском исследовательском интересе, а затем потрясает своим ожидаемым, но от этого не менее пронзительным финалом, когда простое любопытство перерастает в нечто гораздо более важное.Однажды одному из трех закадычных друзей приходится отправиться на похороны бабушки. Этот печальный опыт вызывает живой интерес его товарищей: что происходит с умершим человеком, превращается ли он в привидение? Смесь фантазий и реальности настолько их завораживает, что они решают увидеть всё своими глазами: находят одинокого старика, который, кажется, уже отжил свой век, и устраивают слежку, чтобы застать его на пороге смерти.
«Никто не спит» известной шведкой писательницы Катарины Киери — роман о самом тяжёлом, о немом горе потери. Элиасу шестнадцать, он замкнут, закомплексован и зациклен лишь на одном: три года назад его жизнь изменилась навсегда, мама ушла из дома и не вернулась. Годы идут, а жизнь так и делится на строгие «до» и «после». Он написал маме 120 писем, и пока никакое «после» для него просто не складывается. Вежливое молчание с отцом, отсутствие друзей в школе… Хобби и досуг тоже остались в той жизни. Три года — настоящая пропасть, и в одиночку ее не перешагнуть.
Мальвине — тринадцать лет, и она, как все ее сверстницы, ходит в школу, любит болтать с лучшей подружкой Лиззи, занимается музыкой, воюет с мальчишками на вилле, катается на велосипеде, влюбляется, ссорится со старшей сестрой, навещает дедушку, словно Красная Шапочка…Но что-то не так. У Мальвины есть темная тайна — то, в чем стыдно признаться, но очень тяжело держать в себе. Однажды она пытается рассказать правду родным, но ее не хотят услышать и понять. Даже брат, который раньше всегда ее поддерживал…Пронзительный, светлый, остроумный, поэтичный роман немецкой писательницы Беате Терезы Ханики — ее первая книга для подростков, но именно за него Беате получила несколько премий, и в том числе была номинирована на Немецкую детскую литературную премию.Перевод данной книги был поддержан грантом Немецкого культурного центра им.