Лето мафии - [93]

— А то, что он тебя подставил. Это Петроне приказал моему сыну обчистить твой склад.

— Не мели чушь! Зачем это ему?

— Кто сказал тебе о том, что твои соболя у Винни?

Подумав немного, Драго ответил:

— Петроне.

— А откуда он это узнал? — спросил мой отец.

Задумавшись, Драго нахмурился.

— Петроне узнал это потому, что сам заказал налет на склад, — продолжал отец.

— Веста, твою мать, куда ты клонишь?

— Ты приказал Колуччи избить моего сына. Что говорил Петроне насчет того, как я на это отреагирую?

Драго снова нахмурился. Отец понял, что Петроне, вероятно, предупреждал Драго, что он нанесет ответный удар. Что и произошло. Отец сжег Федеральный склад. По выражению лица Драго отец понял, что тот начинает сопоставлять, что к чему. Возможно, его действительно подставили.

Отец продолжал, не дожидаясь ответа:

— Петроне говорил, что я захочу расквитаться с Колуччи. — Помолчав, он добавил: — И как я поступил?

Это стало последней каплей-. По лицу Драго разлился багрянец. Стиснув зубы, он перекусил сигару пополам. Затем, выругавшись себе под нос, сорвал трубку с телефона.

— Положи ее на место, Поль, — тихо произнес Костелло.

Драго стремительно обернулся. Костелло стоял в дверях; Анджело почтительно застыл чуть сзади.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — рявкнул Драго.

— То же самое я могу спросить относительно его, — ответил Костелло, указывая на моего отца. — Интересный у вас тут разговор.

Взгляд Драго лихорадочно метался между Костелло и Анджело. Отец впоследствии рассказывал, что буквально было слышно, как бешено вращаются шестерни в голове Драго. Несомненно, Драго догадывался, что Костелло и Анджело вооружены, однако их пистолеты оставались в кобурах, поэтому он, судя по всему, решил рискнуть.

Пальцы Драго сомкнулись на рукоятке обреза, спрятанного под столом. Он успел выхватить ружье и начал его поднимать, когда прогрохотал пистолет 45-го калибра Анджело. Тяжелая пуля, попав Драго в грудь, отбросила его к окну. Окно разбилось, обрез выстрелил, и заряд дроби обрушил на пол люстру вместе с дождем штукатурки.

Адонис, Барбера, Мальчонка и я ворвались в комнату. Пол был усыпан штукатуркой, от люстры осталась груда искореженного металла и битого стекла. Драго сидел на подоконнике, застряв в узком окне. Его задница торчала наружу, но остальное тело — голова, зажатая между коленями, и вытянутые вперед руки и ноги — оставалось внутри. Он был похож на сломанную куклу, сложенную пополам.

— Матерь божья! — воскликнул Адонис. — Что тут произошло?

— Он достал обрез, — ответил Анджело.

Мы с Мальчонкой бросились к моему отцу и стали отвязывать его от стула. Барбера и Адонис освободили близнецов.

— Где вы застряли, черт вас побери? — спросил Дино. — Эту хрень мы смогли бы выдержать еще часа три-четыре, не больше.

Наконец мы освободили отца.

— Grazie, — поблагодарил нас он и повернулся к Костелло: — Ты все слышал?

— Достаточно, — ответил тот. — С этим можно тащить Петроне на Комиссию.

— Можно было бы, Фрэнк, — согласился мой отец, — однако нам нужен не он. У нас по-прежнему нет ничего, чтобы привязать это к Дженовезе.

— Джино прав, — сказал Адонис. — А что нам делать с этим мусором?

— Оставьте все как есть, — сказал мой отец. — Вот вернутся Карло и Чаки, пусть и убирают.

— Они сразу же позвонят Петроне, — сказал Адонис. — Они захотят узнать, как им быть дальше.

Мой отец кивнул.

— А Петроне свяжется с Дженовезе.

— Вот это мне уже нравится, — сказал Костелло. — И каким бы ни был следующий шаг Петроне, стоять за ним будет Дженовезе.

— Прошу прощения за то, что вмешиваюсь в ваш разговор, — заметно нервничая, вставил Анджело, — но, по-моему, нам нужно убираться отсюда ко всем чертям, пока не вернулись Карло и Чаки.

Глава 47

Мы отвезли близнецов в больницу и оставили с ними Барберу. Отец попросил ночного дежурного разбудить доктора Дженнаро, главного врача, и доктора Сиссла, первоклассного дантиста. И только после того, как его заверили, что близнецы получат все необходимое, мы уехали.

В контору отца мы с Мальчонкой вернулись только к половине второго. Бенни, Порошок и Луи все еще играли в покер. Когда мы рассказали им обо всем, что случилось, они не поверили, что мы отсутствовали всего три с половиной часа. Я сказал отцу, что Терри утром уезжает домой, и мне хотелось бы провести последнюю ночь с ней. Отцу это совсем не понравилось, особенно то, что я собирался после событий этой ночи выйти в город. Поэтому он попросил Анджело вызвать Гэса Челло. Тот приехал где-то через час, и мы наконец покинули контору. Гэс завернул к ночному кафе, где взял себе большой термос с кофе, после чего отвез меня на Восточную семьдесят шестую улицу.

Мы остановились перед домом Терри, и я извинился перед Гэсом за то, что ему снова приходится нянчиться со мной. Рассмеявшись, он ответил, что уже начинает к этому привыкать. Я вышел из машины и направился к дому. Ни я, ни Гэс не заметили машину, припаркованную у соседнего дома, в которой сидели Недотрога Грилло, Карло Риччи и Чаки Законник.

В то лето за мной следил не только Ник Колуччи. С самого начала заварушки с собольими мехами за мной пристально наблюдал Дженовезе. Он знал Терри, знал, кто она такая, и знал, что мы с ней встречаемся. Когда в субботу вечером Терри не появилась в «Копакабане», Дженовезе справился у Жюля Поделла, директора клуба. Тот ответил, что она уволилась и собирается уехать на Западное побережье. Из разговора с ничего не подозревающим швейцаром выяснилось, что Терри уезжает в среду утром. Дженовезе пришел к выводу, что если вторник — последний день пребывания Терри в Нью-Йорке, я обязательно загляну к ней домой. Он оказался прав.