Лето больших надежд - [4]

— Как ты догадалась? — спросил он, останавливаясь на тропе и поворачиваясь. Одним стремительным движением он приподнял свою футболку прямо перед ее лицом, и она растерялась. — Хочешь сосчитать их?

Ее лицо вспыхнуло, и она прошла мимо него, глядя прямо перед собой. «Идиотка, — думала она. — Я такая идиотка. О чем я думала?»

— Может быть, у тебя три соска, — предположил он с издевательским смешком. — Может быть, мне стоит сосчитать твои.

— Ты сумасшедший. — Она продолжала шагать.

— Это ты начала.

— Я просто пыталась поддержать разговор, потому что ты совершенно невероятно ску-у-учный.

— О-хо-хо. Это я. Ску-у-учный. — Он скользящими шагами обогнал ее, копируя ее походку. Свою рубашку он заткнул за пояс форменных шортов. С этим своим ремнем и рубашкой, наброшенной словно набедренная повязка, он выглядел как дикарь. Повелитель мух [2].

Он был совершенный хвастун. Он…

Она споткнулась о корень и вынуждена была схватиться за ветку, чтобы не упасть. Он повернулся, и она готова была поклясться, что его рука взметнулась с единственной целью — поддержать ее, но она удержалась, и он двинулся дальше, не касаясь ее. Она уставилась на него, не желая быть грубой или назойливой, но проявляя озабоченность.

— Что у тебя на спине? — спросила она прямо.

— Что? — Мистер Повелитель мух хмуро посмотрел на нее.

— Сначала я подумала, что ты забыл вымыться, а теперь вижу, у тебя на спине большой синяк. — Она указала на его ребра.

Он остановился и изогнулся, его лицо комично исказилось.

— У меня ничего не болит. Подруга, ты вызываешь у меня страх. Лишние соски и теперь фантомные синяки.

— Я смотрю прямо на него. — И хотя он вызывал у нее раздражение, она в то же время испытала некоторое сочувствие ему. Синяк уже проходил. Это было ясно уже по тому, что цвет его, все еще густой в середине, бледнел по краям. — Но когда ты его заработал, тебе, должно быть, было действительно больно.

Его глаза сузились, а лицо окаменело, и одну секунду он выглядел угрожающе.

— Это ничего, — заявил он. — Я упал с велосипеда. Всего и делов. — Он быстро повернулся и продолжал шагать, торопясь, так что Лолли пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним.

— Послушай, я не хотела тебя разозлить.

— Я на тебя не злюсь, — рявкнул он на нее и зашагал еще быстрее.

«Ну вот, — подумала она, — первый день, а у меня уже есть враг». За ним, без сомнения, последуют и другие. У нее был талант вызывать у людей неприязнь.

И хотя Коннор сказал, что он на нее не злится, на что-то он разозлился точно. Ярость была в его напряженных мускулах и резких движениях. Значит, он поранился, катаясь на велосипеде. Однако обычно, когда кто-то падает с велосипеда, он ранит локти и колени, может быть, голову. Но не спину, разве что, падая с холма, наткнешься на что-то очень твердое. Или этот кто-то просто лжет насчет того, что на самом деле произошло.

Она была одновременно заинтригована и разочарована этим мальчишкой. Разочарована, потому что ей отчаянно хотелось, чтобы он ей не нравился, тогда не придется думать о нем снова, все долгое лето. А заинтригована, потому что он был более интересным, чем имел на это право. Он был, похоже, нервным, с этими слишком длинными волосами, низко сидящими штанами, ремнем, починенным изоляционной лентой. И в его глазах было что-то, кроме обычного тупого выражения мальчишки. Те же самые льдисто-голубые глаза, которыми он, как Дэвид Копперфилд, видел что-то в девушке, такой как Лолли, чего она не могла вообразить.

Они повернули вслед за тропой на сто восемьдесят градусов, и их приветствовал мерный шум воды.

— Ух ты, — сказал Коннор, поворачивая голову, чтобы посмотреть на стофутовый водопад, спускавшийся из какого-то невидимого источника высоко вверху, он гремел по камням, и капельки воды образовывали туман. Везде, где пробивался солнечный свет, сияли радуги. — Это потрясающе, — сказал он, его плохое настроение исчезло.

— Водопад Мирскил, — сказала она, повышая голос, чтобы его можно было расслышать за ревом воды. — Один из самых высоких в штате. Пойдем, с моста открывается хороший вид.

Мост Мирскил был построен в 1930 году правительственной рабочей командой. Головокружительно высокий каменный мост аркой простирался над запрудой, внизу с дикой яростью разбивался водопад.

— Местные называют его мостом самоубийц, потому что были случаи, когда люди погибали, прыгая с него.

— Да, точно. — Он, казалось, не мог отвести глаз от каскада, который туманом закрывал тропу на другой стороне, одаривая влагой ковер мха и сочных папоротников.

— Я серьезно. Вот почему здесь цепи ограждают верхушку моста. — Она протиснулась, чтобы встать рядом с ним. — Их вроде бы поставили пятнадцать лет назад, после того, как с него спрыгнули два подростка.

— Откуда ты знаешь, что они спрыгнули? — спросил он. Туман завил его темные волосы и ресницы, делая его еще симпатичнее.

Лолли подумала, сделает ли туман привлекательнее ее. Вероятно, нет.

— Думаю, все это просто знают, — сказала она.

Они добрались до моста и прошли в арку.

— Может быть, они упали случайно. Может быть, их толкнули. Может быть, они вообще не существовали.

— Ты всегда такой скептик? — спросила она.