Лето без милосердия - [22]

Там, куда Везунчик Матти уверенно вёл лодку, глубокая чернота южной ночи словно размывалась. Почти незаметная дымка, которую сам Никодес принял бы, пожалуй, за слишком низкие облака…

— По моей части ничего, — отозвался менталист. — Но повышение магического фона ощутимое, вы правы, коллега. Далеко до берегов, Матти?

— Часа два, три, — неуверенно ответил рыбак. — Должны быть горы видны, а там — сами видите. Как понять?

— Маскировка? — спросил Никодес. Он не слишком разбирался в атаках с моря и не мог оценить, насколько этот туман мог бы помешать, к примеру, Огненному Гронтешу. Но даже такой сухопутный вояка, как он, понимал, что лезть вперёд вслепую — неоправданный риск.

— Скорее охранный рубеж, — задумчиво отозвался погодник. — Надо подобраться ближе. Отсюда я ощущаю только самую общую направленность.

— От ментального обнаружения я нас прикрыл, как насчёт наблюдателей?

— Ночью? Не смешите, коллега. Впрочем, на случай слишком внимательных… — не договорив, он сделал лёгкий пасс рукой. В глазах у Никодеса на мгновение потемнело. — Вот и все, тьма к тьме, как говорится. Матти, голубчик, вы разрешите мне немного подогнать вашу лодку? У нас не так много времени, как хотелось бы.

Рыбак ошалело кивнул, лодка побежала быстрее, оставляя ясно видимый светящийся след за кормой.

— А это… — Никодес хотел было сказать, что с таким следом вся маскировка псу под хвост, но погодник отмахнулся:

— Ерунда, господин офицер. Мы — рыба, всего лишь крупная рыба.

Никогда ещё Никодес фор Виттенц не чувствовал себя настолько бесполезным. Похоже, он и впрямь лишний в этой вылазке. Маги негромко обменивались непонятными наблюдениями, замечаниями и выводами, Матти правил лодкой, ловко выполняя их команды, и только бравому горному стрелку нечего было делать. Разве что пялиться в стену тумана, которая с каждой минутой приближалась, становилась все плотнее и казалась все опаснее.

Будь они в горах, Никодес прислушался бы к нараставшему с каждым ударом сердца ощущению опасности — горы не шутят и не терпят беспечных. Но в море он был чужаком. Если молчит рыбак, да ещё и прозванный Везунчиком, не сухопутному офицеру поднимать панику.

Когда туман закрыл полнеба, погодник тихо сказал:

— Стоп.

— Не нравится мне… — начал менталист, но что именно не нравится, объяснить не успел. Туман вспух, выстрелил толстыми щупальцами, погодник, выкрикнув что-то невнятное, взмахнул рукой, а дальше Никодес вовсе перестал понимать, что происходит. Беспорядочные порывы ветра то рассеивали туманные жгуты, то собирали их вместе, море вроде бы оставалось спокойным, но лодку швыряло, словно в шторм, маги, перебрасываясь короткими фразами, вовсю творили колдовство, но защищало ли оно или оставалось бесполезным?

Через борт ударила волна, замерший было рыбак отмер, выхватил откуда-то мятое, сплющенное с одного краю ведро и сунул в руки Никодесу:

— Вычерпывай, твою налево, господин офицер! Мы уходим! Эй, слышите!

— Слышим, не паникуй, — меланхолично отозвался менталист. — Коллега, поймайте ему ветер. И впрямь, незачем здесь больше задерживаться.

— Ветра сейчас будет предостаточно, — буркнул погодник. — Поддерживайте щит, коллега, с меня скорость и направление.

Эти неторопливо-спокойные, вежливые, словно в университетской аудитории «коллега» составляли столь разительный контраст обстановке, что Никодеса так и подмывало обложить обоих магов категорически некультурными, сугубо армейскими выражениями. Вот только дыхание приходилось беречь: борта захлёстывало, свежий ночной воздух превратился в липкую, забивающую ноздри, рот и горло взвесь из тумана и солёной воды. А когда Никодес увидел, какая жуть надвигается на лодку с кормы, он тихо порадовался, что вода на дне лодки и ведро в руках не оставляют времени паниковать.

Кажется, в южных морях такое называют «торнадо»… Стена воды и тумана соединяла небо и морскую гладь, то распадаясь на десятки тонких, извивающихся хоботов, то сливаясь в широкий фронт, то угрожая призрачными мордами морских чудовищ. А самое ужасное, что на этих призрачных мордах потусторонним огнём горели глаза — десятки, сотни злых, голодных глаз. С пугающей ясностью Никодес опознал те самые глубинные огни, которые притягивали его взгляд в пути. Тогда, в спокойном море, они не казались угрожающими, но все равно тревожили. Теперь же капитан Никодес фор Виттенц, самый отчаянный храбрец в полку горных стрелков, первый в рискованных вылазках и безнадёжных атаках, вспомнил, как ребёнком боялся темноты и буки под кроватью, и вновь почувствовал себя малышом-Нико, мечтающим влезть к нянюшке на ручки и спрятаться там от всякого зла.

Нет, ну его, это море! Не для людей оно. В горах понятней.

Рыбак беспрерывно стучал зубами, но ветер ловил исправно и лодку удерживал в равновесии, а большего от него и не требовалось. По-настоящему их жизни держал сейчас в руках погодник, и Никодесу впервые в жизни было стыдно за то, как пренебрежительно он прежде относился к этой категории магов. «Вспомогательные силы»! Похоже, это они, много о себе мнящие офицеры с его высочеством во главе, попросту не умели использовать весь потенциал этих «вспомогательных».