Лётные дневники. Часть 3 - [55]

«Идиот» – прорвалась одна эмоция. Сел отлично, всё прекрасно.

Экипаж хором спросил меня, что за эксперимент: не хочу ли я повторить подвиг минводских ребят в Караганде?

На днях в подобной же ситуации оказались ребята из Минвод. Так же был тяжёлый нос, так же командир вместо уменьшения пикирующего момента путём использования закрылков только на 28, ошибочно отклонил стабилизатор на пикирование. Но он переборщил. Переключатель под колпачком не нажимной, а щёлкающий, я в этом убедился нынче. Он его щёлкнул вперёд, а сам упёрся глазами в приборы. Наверно погодка была сложная, и у него не хватило внимания на всё. Стабилизатор благополучно отработал с 5,5 до нуля, и самолёт неудержимо затянуло в пикирование. У командира шары на лоб, штурвал полностью на себя, – а вертикальная уже под 15 м/сек, и самолёт нырнул глубоко под глиссаду.

Не растерялся только бортинженер-инструктор, сидевший сзади. Увидев, что его убивают, он дотянулся сзади через плечо командира и перещелкнул переключатель стабилизатора назад. Пилоты, вылупив глаза, изо всех сил тянули штурвалы на себя, стабилизатор себе тихонько отрабатывал на кабрирование, эффективность руля высоты с ростом скорости увеличивалась, а земля между тем приближалась, и вопрос, кто быстрее, должны были решить секунды – может, последние секунды жизни.

Кто-то сунул газы на взлётный режим, и самолёт, наконец, переломил траекторию снижения, но из-за большой вертикальной скорости неизбежна была просадка, значительная, может, 50, а может, и все 100 метров, которые ещё оставались до земли.

Самолёт всё-таки пошёл горизонтально, потом и вверх. Может, полторы секунды оставалось до смерти.

Шары на лоб были выпучены, поэтому пилоты как тянули штурвалы, так и продолжали тянуть, на мёртвую петлю. Самолёт моментально выбросило на взлётном режиме на тысячу метров. Ну, потом опомнились, сели.

Опыт – штука сложная. Контролировать соответствие перемещения руля и стабилизатора я научился, а вот общее решение было принято бездумно, вроде заскока. Правильно опытнейший Репин говорил: я человека знаю, отличный пилот, я уверен в нём… но кто гарантирует от заскока?

Ну а как иначе объяснишь. Прекрасно понимаю все эти моменты, кабрирующие и пикирующие, их взаимосвязь, что на что и как влияет; да и органы управления, переключатели, устроены по той же логике: надо лететь вверх – тяни, надо вниз – толкай. Так почему же мне надо было поднять нос вверх, а я толкал? Правда, толкал маленькими порциями и следил, что получится. Вовремя увидел, что – не то, переиграл, даже исправил ошибку, наложившуюся при переигрывании. Опыт есть, а что толку?

И как можно перепутать: заход с закрылками на 28 и корректировка стабилизатора на глиссаде относятся к совершенно противоположным понятиям, к противоположным крайним центровкам.

Принятие решения не заранее, а уже будучи в глиссаде, – самый опасный просчёт. Непредусмотрительность… а я же всегда стремился глядеть на три светофора вперёд.

Конечно, трехпозиционный переключатель ручного управления стабилизатором в данной ситуации сыграл злую шутку. Гораздо логичнее было бы поставить просто нажимной. Он сам устанавливается в нейтральное положение, как только бросишь. А фиксирующийся чуть не убил минводцев. Ну да туполевцам виднее. А нам надо думать, думать, думать наперёд!

Перед выпуском шасси на скорости 400 надо бросить один взгляд на положение руля высоты. Точно такое же положение руля будет и на глиссаде. Это оговорено в Руководстве. Так почему я этого не делаю? Вернее, делаю, но не всегда; вот нынче не сделал.

Момент этот сложный. Выпуск шасси обычно совпадает с другими операциями, требующими повышенного внимания: гашение скорости, балансировка в горизонтальном полёте, подбор режима, отвлечение на точное выдерживание своего места на схеме и т.п. И на определение центровки по балансировочному положению руля высоты не всегда хватает внимания. А должно хватать.

Это беспечность. Я провёл с ребятами разбор, себя не щадил, их тоже: вас убивают, а вы молчите. На будущее договорились: обо всём, что делаешь или собираешься делать, громко докладывать экипажу.

Я об этом говорил ещё после подвига Паши К., да, видать, забылось.

Опыт, конечно, помог не скатиться до аварийной ситуации, как у минводовцев. В общем, даже пульс не участился, ну, чуть ударило в голову; я как-то походя осознал и исправил ошибку, как будто так и надо… Но так не надо. И ещё подождём расшифровку: если докопаются про потерю высоты на глиссаде, начнут таскать. Ну, может, я и не вышел за пределы допусков, это ж секунды.

Как год, так неприятность. Правда, покажите мне такого пилота, у которого не было бы ошибок. Сам Слава Солодун при мне мостился в Симферополе на военную полосу. А уж он-то командир – таких ещё поискать.

Что, победителей не судят? Я себя сужу всегда. Мастер…

Ну, а так слетали в Москву нормально. В Перми пришлось садиться на дозаправку из-за большой загрузки. Как садились, я описал.

Договорились за два трапа и пожарную машину, чтобы дозаправиться, не высаживая пассажиров. Зарулили на перрон, за бортом -35 с ветерком. Долго ждали трап, наконец, он показался.