Летняя вьюга - [38]

– Дед ей разрешил способностями пользоваться, только тайно…

– Стоп! – Неожиданно поднял голову закопавшийся в записях и молчавший все это время профессор, – Дима! Что сейчас играет?

– "Хелловин". Сумерки богов, с первого хранителя, восемьдесят седьмой… – Недоумённо ответил Мыш. В особом интересе к тяжелому року шефа "молодёжь" никогда не замечала, хотя Чекан совершенно терпимо относился к играющим фоном в колонках подборкам любых песен, скачанных Димой, Романом и внучками, от "Металлики", и до какой-нибудь Нюши. Единственным, кого Борис Викентьевич почему-то не переваривал, был БГ.

– Нет, что он там спел? Поставь сначала, громко! Свет, найди мне текст, быстро, ну! – Шеф резко встал, подошёл к компу Мыша, – Про богов, что нас хранят, я понял, а что случилось с "Инсанией две тысячи четырнадцать"?! А главное – про ошибку что-то…

– Заменена на олимпиаду в Сочах, билеты действительны, – Пробурчал Мыш, – Обычный пафос, социальщина, песец настаёт, все дела, аллюзии к скандинавским мифам, у "хелловина" полно таких текстов…

– Нет. Я про "эррор". Там будто отладка. Изделия.

– Error in store 103! – Провозгласила Светлана, скидывая текст на принтер.

– Ошибка. Ошибка в сто третьем блоке. Сумерки богов… всего лишь ошибка… и всё, – Чекан достал дипломат, запихнул в него свою тетрадь наблюдений за супервнучкой, распечатки, сверху положил текст странной песни, – Так, дети. Я поехал. Звонить только, если что-нибудь серьёзное. Завтра меня не будет. Думать надо. Пока.

Исследователи недоумённо попрощались, и, когда за сумасшедшим профессором захлопнулась дверь, переглянулись.

– А пошли вы все, я – домой! – голосом Эрика Картмана выдала Светка.

Оторжавшись, Мыш внимательно перечитал слова. Действительно, странные. Старый поклонник "HELLOWEEN", Дима никогда не замечал таких чужеродных вставок в тревожно-социальный текст с юношества знакомой песни, и только сейчас прочитал его с листа. А услышал в нём что-то важное почему-то шеф, никогда металлом не увлекавшийся, просто в силу возраста. Забавно.

– Ну, что? Идём ресторан заказывать?

– Давай дед хоть объяснит, что он понял. Я, например, ничего. Что за сто третье устройство?

– А я знаю? Хранилище какое-то, накопитель. Хард? Я эту песню в спортлагере первый раз услышал, летом восемьдесят девятого. Толком в текст никогда не вслушивался, у "хелловина" стихи не такие интересные, как у "мейден", например…

– Мне тогда полгода было… Тайные знания древних, ага.

– Ну, ладно. Сам расскажет, что его так торкнуло, не будем пока тревожить. Отчёт для нанистов сегодня допишем, шефу только скопипастить останется. И до ноября можем исключительно Дашкой заниматься. Надо проверить кучу вещей – граничные области её ноосферы, как в них убывают её возможности, дискретно или есть переходная область, совпадает ли зона всевидения с зоной эффективного воздействия. С твёрдыми телами тоже загадка, почему она разом их отражать не может… гравитация, ядерные силы… снова не понятно ничего. Дед твой вопросов сто накатал, что надо прояснять.

– Сколько?

– Ну вот, тут от руки, как он любит, я копию сделал. Сто… три?!

– Блин. И какой сто третий?

– Система реального времени.

– И что бы это значило?

– Ну, помнишь, он упомянул, что Дашка тормозит при работе с ЭМИ. Система реального времени реагирует на события, если не успевает обработать по нехватке ресурсов – просто останавливает обработку. Как тогда, со светом – отразить целиком не смогла, получилась какая-то хроматонь. Её мозг, в сочетании с демонами-драйверами – тот же комп… ошибка в сто третьем… фигня какая-то, ничего в голове не вяжется. Давай, сегодня отчёты допилим, и по домам. Завтра у неё что?

– Химия – предэкзамен, и два зачёта. Будет у нас с трёх до шести, поработаем с границей. Как раз с утра оборудование надо будет нарыть и настроить.

* * *

Квартира сверкала такой чистотой, что Джа со Светланой шли будто бы по музею, со стрелками "направление экскурсии", которую проводила рыжая, сияющая и гордая, как олимпийская чемпионка. Игорь, хотя и оказался посвящён в тайну юной волшебницы, под обещание не подавать прочим посвящённым вида, что ему всё известно, был, тем не менее, поражён. Светка, впрочем, тоже была в шоке – заставить младшую у себя-то в комнате прибраться, и то было подвигом. Похоже, Дарья на самом деле решила внять дедовым наставлениям, и стать "хорошей". Что, по привычке, изрядно пугало – сестрёнка теперь обладала неограниченными возможностями причинять окружающим добро, и, очевидно хотела, чтобы никто не ушёл обиженным.

На столе в гостиной лежала внушительная кучка предметов, тоже вычищенных и аккуратно разложенных, считавшихся в семье давно утраченными "военно-морским способом". Тут была лауреатская медаль деда, имперский червонец конца девятнадцатого века и масса других, менее ценных, но дорогих как семейная память вещей.

– Четырнадцать килограммов химической грязи. – Тихо похвалилась феечка, стоя с сестрой на балконе. – Пакет руками выносила. Ну, в смысле, вид делала.

– Ты что, взвесила его?

– Ага. Просто интересно. – Дашка лукаво улыбалась, искрясь озорством и желанием продолжать игру в добрую волшебницу.