Летняя рапсодия [Сборник] - [27]

Уитни нервно сглотнула и напряглась.

— Пусти меня, — сказала она. — Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу тебе кое‑что сказать.

Какое‑то мгновение Люк не двигался, и ее сердце тревожно застучало; потом он вдруг отпустил ее, отошел к закрытой двери и прислонился к ней спиной, блокируя выход из комнаты.

Уитни отвернулась от него и вцепилась в платье. Быстро натянув его, она принялась застегивать ряд пуговок спереди, но впервые этот дорогой наряд не оказывал своего магического действия. Она явственно ощущала, что вся ее уверенность в себе куда‑то испарилась и образовавшуюся пустоту стремительно заливает предчувствие опасности.

Она повернулась к Люку лицом.

— Ну? — Его голос был спокоен.

Уитни пожалела, что на платье нет карманов, потому что ей вдруг стало некуда девать руки. Она сплела пальцы, потом вдруг сообразила, что этим выдает свою нервозность, и снова расцепила их, подошла к туалетному столику и взяла журнал, принесенный Хетти. Быстро и бессмысленно перелистав его, она подняла глаза и пристально посмотрела на Люка.

— Я хочу, чтобы ты убрался, — сказала она.

— Ты же сказала, что хочешь поговорить…

— Я имею в виду, чтобы ты не просто вышел из этой комнаты. Я имею в виду… чтобы ты совсем уехал из этого дома. Сегодня.

Он уставился на нее.

— Я не понимаю…

— Как долго, ты надеялся, об этом никто не узнает? Как долго ты собирался морочить мне голову, пока я не соображу, наконец, что ты врешь?

— Вру? — Он оттолкнулся от двери и кинулся к девушке с помрачневшим лицом и свирепым взглядом. — Что ты, черт побери, мелешь?

Уитни внутренне сжалась, но не дрогнула. Она вздернула голову и смело посмотрела в его злые глаза.

— Хватит играть в эти игры. Пока ты звонил, приезжала Хетти, — она сунула Люку журнал, — и дала мне это. Для тебя.

Он взял журнал, перелистал страницы.

— И что я должен здесь увидеть?

— Страница девяносто четыре.

Нахмурясь, он зашелестел страницами. Уитни на журнал не смотрела, она смотрела на его лицо и сразу поняла, когда он нашел страницу 94. Его лицо застыло. Явно он никогда раньше не видел эту статью.

Пока он читал, в комнате стояла тишина.

Чтение не заняло много времени.

Когда Люк снова посмотрел на девушку, она заметила, что из обычных синих его глаза стали холодно‑серыми.

— Значит, ты это прочитала, — сказал он. — И сделала собственные выводы.

— Ты лжец, Люк. У тебя нет больше права оставаться в этом доме. Я удивляюсь, как тебе только не стыдно при таких обстоятельствах…

— Обстоятельствах? — Его голос был еще холоднее выражения его глаз. — И каких же это обстоятельствах? Что, интересно, ты, ничего обо мне не зная, решила себе?

— Ты не беден. Далеко не беден. — Она презрительно махнула в сторону журнала в его руке. — У тебя, должно быть, столько денег, что ты не знаешь, что с ними делать. Ты скрываешь свое настоящее лицо. Ты насквозь лживый и низкий. Я тебя презираю. — Она повернулась, чтобы уйти. — Я не желаю больше тебя ви… — От звука ударившегося в стену журнала она чуть не подпрыгнула. Крепкая рука Люка опустилась на ее плечо. — Пусти! — Она отбежала от Люка и, оказавшись по другую сторону кровати, бросила на него гневный взгляд. — Никогда больше ко мне не прикасайся, ты… ты лжец, ты обманщик, ты…

Люк перепрыгнул через кровать и снова так крепко схватил ее, что Уитни невольно вскрикнула. Его пальцы сжали ее предплечье.

— Прекрати! — процедил он сквозь зубы. — Хватит орать, ты разбудишь Троя.

— Ты твердил, что у тебя нет денег! — яростно выкрикнула она.

— Но у меня нет денег!

— Я не верю тебе! С момента продажи твоей земли и до твоего прибытия сюда прошло совсем немного времени, и ты не мог истратить все до последнего цента. И даже если ты все и истратил, то, черт побери, на что? Что же ты приобрел, Люк? Что же тебе так понадобилось? — насмехалась она. — Что оказалось таким необходимым и желанным, что ты остался без цента на счету?

Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.

— Люк, — ее голос дрогнул, — Люк, я… что‑то не так сказала? — Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. — Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…

Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:

— Я действительно истратил все свои деньги. — Его голос звучал глухо. — На… нечто очень для меня ценное.

— Я… не понимаю.

Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.

— Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.

— Все, что было? — Уитни надеялась, что он повернется к ней лицом и ей не надо будет говорить ему в спину. — Но… разве при разводе все имущество не делится пополам? Кажется, так теперь улаживаются все имущественные вопросы, когда люди расходятся?

— Не так, если жена хочет… иначе.

— Что значит «иначе»? — Уитни подошла поближе к нему.

— Она хотела денег, — устало сказал он. — А я хотел Троя.

— То есть она не хотела… — И несмотря на недоверие, в памяти всплыли слова Дикси: «Бедный малыш, пока что его жизнь нельзя назвать очень счастливой…»