Летняя рапсодия [Сборник] - [124]

Да ведь я и не надеялся на то, что она останется, напомнил он себе. Только с того дня, как она вручила мне дневник отца, я стал сомневаться в том, правильно ли ее понимал. Может, она не просто восхищается новизной всего увиденного на ранчо, может, ей действительно нравится сельская жизнь, тяжелый труд и удаленность от цивилизации.

После вечера в ее квартирке он решил окончательно и бесповоротно, что не может ее избегать. Занятие это оказалось слишком нервным и просто глупым. Он перестал обходить ее стороной, но не избежал другой крайности — целыми днями только и делал, что искал Джози.

В последние две недели они каждый вечер ужинали вместе в гостиничной кухне, к огромному удовольствию Консуэлы, которая к тому моменту уже выздоровела. Они часто вместе гуляли и ездили верхом, он даже возил ее в ресторан в ближайший городишко, а потом в кино.

Чем больше времени он проводил с ней, тем больше ему этого хотелось. Когда Джози не было рядом, он о ней думал, а когда не думал — она ему снилась. Да, она пробралась даже в его сны.

— То, что вы рассказываете о своей практике, весьма интересно, — услышал Льюк слова толстяка. — Нам в штат как раз нужен такой сотрудник. По словам вашей матушки, у вас проблемы с работой. Мы могли бы вас взять к себе.

Чувство собственника забулькало в Льюке, как кипяток.

— Но мисс Рэндол работает у меня в данный момент! — возмущенно воскликнул он.

Мистер Аткинс обратил на него равнодушный взор своих выцветших глаз.

— Разве? И где же это?

Ответила Джози:

— У Льюка изумительное ранчо на реке Иллинойс, оно к тому же и база отдыха.

— Любопытно, — сказал толстяк скучным голосом, лишенным всякого любопытства. — Да, ваша матушка упоминала, что у вас есть некая временная работа.

— Есть договор, — вмешался Льюк, — по которому она обязана работать у меня вплоть до февраля.

Боже, какой дурак, нужно было назвать гораздо больший срок, тут же отругал он себя. А ведь я сам настаивал на этом пункте.

Я не хочу ее терять — эта мысль вдруг хлестнула кнутом, застав его врасплох и поразив своей силой.

С точки зрения бизнеса было много причин для того, чтобы просить Джози остаться на более долгий срок. Гостиница стала функционировать как хорошо отлаженный механизм: выросла ее популярность, снизилась себестоимость и отзывы приезжающих были самыми положительными.

С его личной точки зрения, причины были менее практичными, но не менее весомыми. Джози оказалась умной и доброй, с огромным чувством юмора, не говоря уже о внешней привлекательности. И чем больше они общались, тем больше она ему нравилась.

Сегодня она нравилась ему особенно. Духи Джози вызывали в нем запретные мечты, а от того, как она выглядит в этом платье, просто закипала кровь. Танцевать с ней Льюк не отважился, не доверяя себе.

Неожиданно какие‑то слова, произносимые Аткинсом, вернули его к действительности.

— Но мы откроем наш отель никак не раньше февраля, — говорил тот, — и это пре‑крас‑но устроит и вас, и меня.

Этот козел хочет увести Джози прямо у меня из‑под носа! — пальцы Льюка сами собой сжались в кулаки. Нужно их разлучить, и немедленно.

Оркестр заиграл вступление к медленному танго.

— Позвольте вас пригласить, это одна из моих любимых песен, — сказал Льюк.

У Джози округлились глаза:

— Но вы же говорили, что совсем не танцуете!

— Исключительный случай: я очень люблю эту мелодию. Пошли.

Бросив на него недовольный взгляд, Аткинс сложил губы в недовольную гримасу и, повернувшись к девушке, протянул ей визитную карточку:

— Позвоните мне, и мы продолжим наш разговор.

Льюк положил ладонь на талию Джози, взял за руку и увлек ее прочь от толстяка.

— Неужели вы согласитесь у него работать? Он похож на старый памятник на кладбище.

— Старый? Но он не намного старше вас. К тому же его интересует моя квалификация, и ничего больше.

— Однако, беседуя с вами, он нахально разглядывал вовсе не квалификацию.

Оказывается, он ревнует! У Джози от радости подпрыгнуло сердце. Будь он равнодушен — не ревновал бы; она улыбнулась своим мыслям и вслед за Льюком стала пробиваться сквозь толпу к танцевальному кругу.

Хотя за последние недели они и проводили много времени вдвоем, Джози затруднялась определить словами отношение босса к ней. Она знала, что ему с ней хорошо, что он одобряет ее чувство юмора и, это главное, умеет ценить ее мнение. Но с того вечера, когда они читали дневник и Льюк держал ее руку в своей, ничего подобного больше не произошло.

Джози даже стала подумывать о том, что огромное влечение, которое она к нему испытывает, увы, лишено взаимности. Но искры, вспыхивающие между ними, но его красноречивые взгляды — не придумала же она все это!

Внезапная вспышка ревности, несмотря на свою краткость, уничтожила ее сомнения. Они ступили на отведенную для танцев площадку, и, принимая ее в свои объятия, Льюк затаил дыхание.

Прижавшись к его груди, Джози закрыла глаза; дыхание Льюка щекотало ей ухо, жесткие мускулы плеча играли под ее пальцами, трудно было сказать, чье сердце колотится о ребра — ее или его. А может, это оба сердца забились в унисон.

Рука Льюка осторожно поднялась от талии вверх, туда, где начинался вырез платья на спине, и пальцы его стали гладить ее обнаженную кожу. Дрожь удовольствия пронзила девушку. Она подняла руку к затылку партнера и тронула его шею. Во рту у нее пересохло, кровь зашумела в ушах, и единственная, самая нужная мысль откристаллизовалась в мозгу: