Летняя рапсодия [Сборник] - [119]

Ну что ж, все понятно, анализировала Джози. Слушая его рассказ о матери, я узнала его изнутри — такое кого угодно тронуло бы за душу. Я не психолог, но не трудно понять, что он постоянно борется с чувством одиночества. Мать умерла, отец держался особняком, жена сбежала. Неудивительно, что он старается ни с кем не сближаться, ни на кого не тратить душевных сил. Может, просто боится впускать кого‑то в свой внутренний мир.

Вот поэтому‑то меня и растрогало то, как он раскрылся передо мной, заключила Джози. Впрочем, уж слишком я на этом зацикливаюсь. Может, и еще кому‑нибудь повезло бы, в похожей обстановке: лунный свет, тет‑а‑тет, костер с его уютным теплом.

Но дело, собственно говоря, не в этом. Теперь он для меня работодатель, а деловые отношения не допускают подобных мыслей, тем более чувств, которые я к нему испытываю. У меня есть определенные обязанности, и я должна убедить босса, что это мне по плечу.

Не очень‑то он горел желанием меня нанять. Предлагая работу, он перечислил все причины, по которым следует от нее отказаться. А когда я все же согласилась, вид у него был, прямо скажем, не такой уж счастливый.

Ясно, он нанял меня всего лишь для того, чтобы угодить Консуэле, но я ухватилась обеими руками. Работа на ранчо даст мне возможность получить характеристику, а потом — делать любую карьеру. А пока что — независимость и крышу над головой. Главное, она не даст оборваться контакту с Льюком, подсказал внутренний голос, но девушка решительно тряхнула головой, стараясь отделаться от подсказки.

Чувствуя внезапный прилив уверенности, Джози свернула в сторону и в конце длинной аллеи увидела солидного вида двухэтажное здание. Дом из побеленного кирпича в колониальном стиле украшали две крытые галереи, на первом и втором этажах.

Поднимаясь по ступеням широкого крыльца, Джози чувствовала душевный трепет. Она постучала старинным бронзовым молотком, и приоткрытая дверь тут же отворилась.

— Войдите, — крикнул Льюк откуда‑то из глубины жилища.

Робко войдя в холл, Джози увидела полированный дощатый пол, изогнутую лестницу с хрустальной люстрой над ней, мебель в классическом стиле. Джози совсем иначе представляла себе этот хозяйский дом — что‑то вроде гостиницы меньшего размера, и сейчас особняк потряс ее своей красотой и хорошим вкусом. Сжимая в руке папку, Джози прошла в центральную часть дома, заглядывая в полуоткрытые двери, пока не увидела Льюка. Он сидел за массивным письменным столом в комнате, напоминающей библиотеку, согнувшись над кипой бумаг.

— Мануэль, а ты видел вот этот счет за… — Подняв голову, он растерянно замигал. — Джози…

Он встал, рывком отодвинув кресло, и сердце его забилось как бешеное. Он смотрел на девушку не отрываясь, ему стоило большого труда вспомнить, ради чего он избегал ее целую неделю.

В модном красном платье Джози выглядела более зажигательной, чем острый соус по рецепту Консуэлы.

Вспомнив о правилах хорошего тона, Льюк обогнул стол и поставил девушке стул напротив своего.

— Чем могу быть полезен?

— Мне нужно обсудить с вами деловые вопросы, — сказала Джози, усаживаясь и оправляя платье.

Боже милостивый, до чего ж у нее красивые ноги! А я и не знал, потому что ни разу еще не видел ее в платье, если не считать того заляпанного грязью подвенечного наряда.

Эпизод напомнил ему причины, по которым ему противопоказано пожирать ее глазами. Она и так не выходит у меня из головы, подумал Льюк, мешает четко соображать и крепко спать по ночам. И сейчас совсем ни к чему мне набираться новых впечатлений для новых грез.

— У вас очень красивый дом, — заметила Джози.

— Хотите осмотреть? — спросил он автоматически.

Льюк повел ее по дому, рассказывая его историю. Он все больше входил в роль экскурсовода и не успел оглянуться, как они оказались у дверей последней спальни на втором этаже.

Он попытался увести ее, но упустил момент.

— Это ваша комната? — спросила Джози и, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь.

Ее поразили чистота и порядок. Никаких нагромождений грязной одежды, на столах никаких бумаг и писем, нигде не видно пустых пивных бутылок, коробок из‑под пиццы или других примет холостяцкого быта. Пожалуй, самой характерной чертой комнаты было полное отсутствие индивидуальности, а точнее сказать, беспорядка.

Большой дубовый платяной шкаф, стоящий рядом комод и угловой стол — все в одном стиле — вообще казались пустыми. Во всех других спальнях, увиденных девушкой, кровати были покрыты пестрыми покрывалами и подушками, стены — картинами. Как странно, что комната Льюка имеет такой спартанский вид, подумала Джози. Голая, одинокая и забытая. Огромная массивная кровать покрыта старым выцветшим одеялом типа солдатского и навевает бесконечное уныние.

— А почему нет покрывала? — спросила она.

— Зачем? Я уже несколько лет обхожусь без него. — Льюк пожал плечами.

— Почему же?

Переступив с ноги на ногу, он засунул руки в карманы джинсов.

— Видимо, я не нашел подходящего. Консуэла много их притаскивала сюда на показ, но ни одно мне не понравилось.

У Джози подкатил комок к горлу. Ковер‑одеяло, подумала она. С тех пор, как он украшает холл в гостинице, он не хочет ничего другого.