Летний сон в алых тонах - [61]

– Мне очень жаль, что с тобой столько всего случилось, – говорю я.

Он смотрит на меня. Глаза большие, бирюзовые, словно тропическое море.

– Спасибо.

– Каково это?

– Что вы имеете в виду? В смысле, каково мне теперь, когда Ина тоже погибла? Это жутко. Словно все они стали жертвами какой-то эпидемии или вроде того.

Я киваю.

– Ты знал Ину?

Он пожимает плечами.

– Знал, но что с того? Мы ходили в одну школу. И раньше она была подругой Карро.

– А потом нет?

– Ну, они, конечно, иногда разговаривали друг с другом. А полгода назад мы всем классом ездили в Париж на экскурсию. Тогда казалось, что они снова подружились. Они ведь были очень близки в детстве.

– Мм.

Он пинает ногой камешек своими кроссовками. И я замечаю у него на подошве маленькие шипы. Футбольные бутсы.

– Классные у тебя кеды.

Он фыркает.

– Спасибо.

– Так ты играешь в футбол?

– И что с того?

Я пожимаю плечами.

– Просто интересуюсь.

– Раньше я серьезно играл. Выступал за «Юргорден». Но в прошлом году получил травму колена. И больше не смог играть на прежнем уровне. Так что теперь это просто спортивное увлечение.

Я киваю.

– Но футбольные бутсы все равно продолжаешь носить?

Крохотная улыбка трогает его губы.

– Ага. Нелепо, наверное, но мне нравится, когда они на мне. С ними я чувствую себя…

Он неожиданно пристально смотрит на меня. Должно быть, до него только сейчас дошло, что он сидит здесь и треплется с совершенно незнакомой ему теткой.

– А, – машет он рукой. – Плевать.

Я решаю сменить тему.

– А Эббу ты тоже знаешь?

– Конечно. Она тоже из «Эстра Реала», училась в том же самом французском классе.

– Окей. У тебя были с ней какие-нибудь отношения?

Бенжамин резко выпрямляется, поворачивает кепку козырьком вперед. Короткие кончики темных волос выглядывают наружу. В сущности, не трудно понять, что такого находили в нем все эти девчонки. Я его на десять лет старше, и то вижу, что в нем что-то такое есть. Он невероятно красив.

– Что вы имеете в виду? Спал ли я с ней?

– Пожалуй.

– Нет, не было такого. Да и с какой стати мы стали бы это делать? И с какой стати я должен вам об этом рассказывать? Чтобы вы смогли продать сюжет какой-нибудь газете?

– Я не собираюсь этого делать.

– Тогда зачем вы здесь сидите? Мы с Эббой ничего плохого не сделали.

– Я просто так интересуюсь, чтобы добиться ясности в расследовании.

К моему удивлению, парень смеется.

– Этого все хотят. И знаете что? Я почти благодарен полиции за то, что они забрали отца Карро. Это значит, что теперь весь Эстермальм больше не станет косо глядеть в мою сторону. Вы хоть представляете, каково это – когда народ смотрит на тебя и верит во все, что ему про тебя нагородили?

– Нет. Должно быть, это ужасно?

Он фыркает.

– Ужасно не то слово.

– Ты веришь, что Людвиг виновен?

– Не знаю. Он подонок, и никогда мне не нравился. Карро вечно стыдилась его. Вы знаете, что он постоянно шлялся по барам и прочим увеселительным заведениям? Знакомился с молоденькими девушками и заводил с ними романы? Только потому, что он такой богатый. Чертов придурок. И я слышал, он плохо обращался с девушками. Так что да, скорее всего, именно он это и сделал.

Я киваю. Чувствуя себя заметно разочарованной. Возможно, я рассчитывала, что Бенжамин, как и я, в глубине души придерживается иного мнения. Знает больше, чем другие. Но, кажется, я обманула саму себя. Должно быть, я единственная, кто отказывается мириться с текущим положением дел.

Наверное, я увлеклась этим расследованием настолько сильно потому, что оно дает мне возможность активно действовать. Должно быть, это все результат долгого лежания на диване, когда я только и делала, что рыдала и поглощала мороженое. Пожалуй, я нуждалась в slap in the face[30], чтобы снова пробудиться к жизни.

– Мне пора идти, – говорит Бенжамин.

– Хорошо, иди. Ты ведь где-то здесь неподалеку живешь?

Скорее всего, это не мое дело, но, несмотря на то, что заводить детей я пока не планирую, некое подобие материнского инстинкта у меня все равно есть. В конце концов, парню всего девятнадцать лет. Он же не станет спать в лесу под открытым небом?

– Я живу в туристическом пансионате. У гавани.

– Хорошо. Ты здесь один?

– Да. Мне просто нужно было сюда приехать. Окунуться еще раз во все это. И немного посидеть здесь.

И он оглядывается по сторонам с таким видом, словно смотрит на все в последний раз и хочет запомнить. После чего поворачивается ко мне.

– Это ведь здесь мы были с Карро в наш последний совместный вечер.

– Я знаю.

Потом он кивает мне. И я киваю ему в ответ, словно прощаясь. После чего он уходит, а я остаюсь сидеть на скамейке, глядя ему вслед.

Он прошел под одним из разросшихся деревьев, ветви которого низко нависали над землей. Вокруг дерева на веревке висели разноцветные фонарики, и когда Бенжамин проходил под ними, белая кепка на его голове на мгновение стала совершенно розовой.

Я смотрела, как он уходит прочь, и тут меня внезапно осенило. Я резво вскочила на ноги. Уставилась на разноцветные фонарики. Обернулась и помахала рукой Рози, которая все так же глядела на меня из окон бара.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы обогнуть здание и оказаться рядом со мной. При этом она держалась за грудь, словно эта маленькая пробежка очень сильно ее утомила.