Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем - [4]

. Однако немало свидетельств тому, что сад к тому времени уже был разведен. Достаточно вспомнить часто цитируемый дневник датского посланника Юста Юля, в котором 27 мая 1710 г. записано: «… ища спокойствия и тишины, он удалился в дом, построенный в его новоразбитом саду, где стоит с лишком 30 больших мраморных статуй художественной работы, в том числе бюсты покойного короля Польского Собеского и его жены»¹⁴.

Взаиморасположение Домика и Летнего дворца Петра I на берегах Невы

«Официальная» дата основана на том, что 25 марта в 1704 г. Петр I отправил из Петербурга письмо к Тимофею Стрешневу с просьбой прислать из подмосковного села Измайлова семян и рассаду цветов: «Как вы мое письмо получите, изволь, не пропустя времени, всяких цветов из Измайлова не помалу, а болше тех, кои пахнут, прислать с садовником в Петербург»¹⁵. В ответ 29 июня Стрешнев пишет, что «по писму государь твоему послано в Санкт-Петербурх цветов с садовником. А сколко чево послано, и что впредь послано будет, и для чего не послано, и о том писал к Александру Даниловичю подлинна»¹⁶. «Пришел июнь, хоть сей, хоть плюнь» – гласит народная мудрость. Письмо Стрешнева дошло до царя в июле, когда мысли его были заняты не цветочной рассадой, а штурмом Дерпта. Да и не с посадки цветов началась история летней резиденции Петра I. Археологические раскопки показали, что разбивке сада предшествовала подсыпка грунта и исправление береговой линии Невы. Если весной 1704 г. шла речь о посадке цветов, то, значит, подготовительные работы по планировке сада начались еще в 1703 г. Вот и А.Д. Меншиков (ему ли не знать!) показал, что Летний дом «построен в 703 году»¹⁷. Свидетельство столь авторитетного лица бесспорно, но, спрашивается, когда точно основана резиденция? Готовясь к взятию шведской крепости Ниеншанц, «в 28 день (28 апреля 1703 г. по старому стилю) в вечеру Государь, яко Капитан бомбардирский, с 7 ротами гвардии, в том числе с 4 Преображенскими, да с 3 Семеновскими управяся, поехал водою в 60 лодках мимо города для осматривания Невскаго устья и для занятия онаго от прихода неприятеля с моря»¹⁸. Ниеншанц капитулировал 1 мая, и уже на следующий день Петр вновь проплыл по Неве до самого взморья, размышляя, где заложить крепость, корабельную верфь, где поселиться самому. Царю нужны были пристанища на двух берегах реки. Шведская усадьба привлекла внимание прежде всего своим уникальным расположением на мысу, образованном Невой и ее рукавом. На другом берегу Невы 13 (24)-15 (26) мая построили сохранившийся до сих пор деревянный домик царя – «Красные хоромы». Однако государь не тотчас в нем обосновался. «Во весь май и июнь 1703 г., – пишет Шарымов, – Петр I во все это время подписывал и письма, и указы, „из лагеря, при Шлотбурге“, как называлось расположение полков на обеих Охтах, при Ниен-Шанце»¹⁹. Неизвестно, когда точно в 1703 г. возвели царские хоромы в бывшей усадьбе Конау, но, конечно, неслучайно оба царских дома на берегах Невы оказались напротив друг друга.

По преданию, А.Д. Меншиков предлагал царю перенести на Городовой остров шведский дом из числа уцелевших в Ниене. Несомненно, это было в порядке вещей. Однако Петр не последовал его совету. Закладке своего дома он придавал символическое значение, и потому на него пошли срубленные на этом же месте сосны. Мысок, который приглянулся Петру в истоке Фонтанки, образован самой природой, и, следовательно, выбор места для домика на Городовом острове был предопределен. Если царь намеренно поставил два своих дома лицом друг к другу, то можно сделать логический вывод: хоромы на Выборгской стороне появились уже после того, как Петр выбрал место для своей резиденции на противоположном берегу Невы.

Меншиков точно таким же манером поставил свои хоромы на берегах Невы: одни на Васильевском острове, вторые – точно напротив, на Адмиралтейской стороне.

Усадьба Конау

В новгородских писцовых и окладных книгах конца XV – начала XVI веков на месте Летнего сада упоминается русская деревня Усадище. Вероятно, это было заметное поселение, раз название перешло на усадьбу шведского подданного, немецкого коммерсанта Бернхарда Стеен фон Стеенхузена. В 1638 г. шведская королева Христина подарила ему обширные земли в нижнем течении Невы, на ее левом берегу. Шведские исследователи установили, что после смерти Бернхарда в 1648-м или в 1649 г. усадьба перешла к его дочери Марии-Элизабет, которая вышла замуж за выходца из Германии Иохима фон Конау. В 1662 г. имение наследовал их сын Эрих-Берндт фон Конау. В 20 лет он оставил службу на шведском флоте и поселился в своем имении, где, как уверяют исследователи, разбил сад «в голландском вкусе»²⁰. На шведской карте Невских берегов Карла Эльдберга (1701 г.) усадьба «Konos hoff» показана на месте будущего Летнего сада. Местное название «Конова мыза» звучит совсем по-русски; неслучайно бытовала легенда, будто некий шведский майор Конау был на самом деле русским дворянином Коновым, перешедшим на службу к шведскому королю, что допускалось по условиям заключенного в 1613 г. в деревне Столбово мирного договора России со Швецией. При подходе русских войск к Ниеншанцу Эрих-Берндт фон Конау бежал в Швецию и осел в Стокгольме. Его внуки, получив шведское дворянство, представлены в Рыцарском доме под фамилией «Конов». Фамилии с окончанием на «ов» не редкость у немцев: Раков, Брюлов, Белов, Тресков… К слову сказать, Петр I был знаком с неким гамбургским купцом Петром Кононовым, у которого по именному императорскому указу в 1724 г. заказывались «пьемонтские марциальные воды»