Летние девчонки - [3]

Шрифт
Интервал

Оказалось, да. Получив приглашение, она позвонила Кэлу.

– Что? – послышался из трубки голос Кэла. – Ты хочешь оставить меня с ребенком? На все выходные?

Дора почувствовала, как напряглись все мускулы.

– Тебе понравится. Ты же никогда не видишься с Натом.

– Нет, не понравится. Ты знаешь, что происходит с Натом, когда ты уезжаешь. Он не воспримет меня как твоего заменителя. Он никогда не воспринимает.

Она почувствовала, что бой проигран.

– Умоляю, Кэл. Ты его отец. Когда ты наконец поймешь?

– Дора, будь благоразумной. Мы оба знаем, Нат никогда не потерпит меня или няню. Он очень переживает, когда ты уходишь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Но я не могу его взять. Это вечеринка только для девочек. – Дора подняла приглашение. – Там написано: приглашение не относится к мужьям, кавалерам и матерям.

Кэл фыркнул:

– В духе твоей бабушки.

– Кэл, пожалуйста…

– Не понимаю, в чем проблема, – возразил он. В голосе послышался гнев. – Ты всегда берешь Ната, когда ездишь в «Си Бриз». Он знает дом, Мамму…

– Но она сказала…

– Честно говоря, мне плевать, что она сказала, – перебил ее Кэл. Повисла пауза, а потом он закончил не терпящим возражений тоном: – Если хочешь поехать к Мамме, тебе придется взять Ната. На этом все. Пока.

Кэл всегда вел себя так. Он не хотел видеть положительных качеств Ната – его юмор, сообразительность, прилежание. Вместо этого Кэл обижался, что Дора посвящает сыну столько времени, и жаловался, что жизнь вращается исключительно вокруг Ната. И в итоге он ушел, словно сам был упрямым ребенком.

Опустив плечи, Дора прикрепила магнитом приглашение Маммы к холодильнику, между списком покупок и школьной фотографией сына. На этом фото Нат хмурился, с опаской глядя в камеру. Дора вздохнула, поцеловала фотографию и вернулась к готовке.

Когда она резала лук, глаза наполнились слезами.


Нью-Йорк Сити

Харпер Мьюр-Джеймс отковыривала кусочки тоста, словно птичка. Если откусывать маленькие кусочки и тщательно их пережевывать, запивая каждый водой, наедаешься быстрее. В голове Харпер роились мысли, переполнявшие ее с тех пор, как она нашла в утренней почте приглашение. Харпер взяла его в руку и посмотрела на знакомую подпись.

– Мамма, – прошептала Харпер давно позабытое имя. С тех пор, как она произносила его в последний раз, прошло столько времени…

Она прислонила конверт к тяжелой хрустальной вазе с цветами, стоящей на мраморном обеденном столе. Ее мать настаивала, чтобы в каждой комнате их квартиры в довоенном доме с видом на Центральный парк всегда стояли живые цветы. Джорджина выросла в Англии, в семейном поместье, и там было так принято. Харпер лениво перевела взгляд с приглашения на парк за окном. В Центральный парк пришла весна, сменив коричневые и серые оттенки зимы яркой зеленью. Но в голове возникла другая картина – сочные прибрежные заросли юга, многочисленные бухты, усеянные причалами, и большие восковые цветки белой магнолии на блестящих зеленых листьях.

Ее чувства к бабушке с юга были словно воды канала, что бежал за «Си Бриз» – глубокие, бурлящие от радостных воспоминаний. В приглашении Мамма обращалась к своим Летним Девчонкам. Харпер не слышала этого выражения – даже не вспоминала о нем – больше десяти лет. Когда она в последний раз проводила лето в «Си Бриз», ей не было и двенадцати. Сколько раз она виделась с тех пор с Маммой? Харпер с удивлением подсчитала, что всего три.

За эти годы ей приходило немало приглашений. И она отослала множество отказов с извинениями. Харпер испытала угрызения совести, осознав, как долго она не была у Маммы.

– Харпер! Ты где? – раздался голос из холла.

Харпер поперхнулась кусочком тоста.

– Ах, вот ты где, – сказала ее мать, появляясь на кухне.

Джорджина Джеймс никогда не входила в комнату; она всегда появлялась. Ее сопровождал шелест ткани, а вокруг искрилась энергия. И, конечно, духи – они появлялись в комнате раньше нее, словно звуки фанфар. Исполнительный редактор крупного издательства, Джорджина всегда куда-то спешила – успеть до дедлайна, успеть с кем-нибудь пообедать или поужинать, успеть на очередную деловую встречу. Если Джорджина не спешила, то она сидела за закрытыми дверями и читала. В любом случае, Харпер очень редко видела маму, пока росла. Теперь, в двадцать восемь, она работала ее личным помощником. Они жили вместе, но, чтобы поговорить с Джорджиной, Харпер приходилось специально назначать ей встречу.

– Не думала, что ты еще здесь, – заметила Джорджина, целуя дочь в щеку.

– Уже ухожу, – ответила Харпер, уловив неодобрительные интонации. Бледно-голубой твидовый жакет Джорджины и синяя юбка-карандаш безукоризненно шли к ее изящной фигуре. Харпер опустила взгляд на свою черную юбку-карандаш и серую шелковую блузку в поисках выбивающихся ниток или недостающих пуговиц – их немедленно заметит зоркий глаз матери. Потом попыталась как бы невзначай потянуться за приглашением, столь опрометчиво оставленным у хрустальной вазы с цветами.

Слишком поздно.

– Что это? – спросила Джорджина и поспешила перехватить конверт. – Приглашение?

У Харпер сжался желудок, и она молча посмотрела матери в лицо. Красивое лицо, как у мраморной статуи. Бледная алебастровая кожа, рельефные скулы, светло-рыжие волосы, прямая стрижка, подчеркивающая острый подбородок. Все, как всегда, идеально. Харпер знала, что на работе мать называют Снежной королевой. Следовало признать – прозвище подходящее. Она наблюдала за лицом матери, пока та читала приглашение, видела, как ее губы медленно сжимаются, а в синих глазах появляется холодок.


Еще от автора Мэри Элис Монро
Тысячи ночей у открытого окна

Фэй О’Нил, мать-одиночка с двумя детьми, забыла, что такое мечтать и верить в сказки. Но стоило ей переехать в старинный викторианский особняк, как начали происходить загадочные события. По ночам Фэй мерещатся странные огоньки за окном, а в квартире над ней живет чудаковатая старушка Венди, которая считает себя подругой знаменитого сказочного персонажа Питера Пэна. Поначалу Фэй не отнеслась к этому серьезно, однако знакомство с другим соседом – Джеком Грэхемом – заставило ее по-другому взглянуть на происходящее.


Место, где зимуют бабочки

Луз Авила живет тихой счастливой жизнью под крылом у бабушки и заботливого жениха. Но за один вечер ее жизнь меняется до неузнаваемости, и теперь Луз вынуждена пересечь в одиночестве страну с севера на юг, чтобы добраться до границы Мексики к важному празднику – Дню поминовения. Она отправляется в путь, но искушение вернуться велико, ведь Луз не знает, что ждет ее по ту сторону границы…


Время – река

Мия Лэндан, узнав об измене мужа, решает уехать из города и временно селится в старой рыбацкой хижине среди гор и лесов Северной Каролины. Разбирая вещи прежних хозяев, Мия находит личный дневник некой Кейт Уотсон. Ее поражают спрятанные среди записей искусные рисунки полевых цветов, рыб и насекомых. Однако ее восторг меркнет, когда местные жители открывают ей мрачную тайну – Кейт была убийцей, хладнокровно прикончившей собственного любовника. Но Мия слишком заворожена личностью Кейт, она не верит, что столь талантливый человек может быть преступником.


Рекомендуем почитать
Ирина

Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.


Батурино – гнездо родное

Посвящается священническому роду Капустиных, об Архимандрите Антонине (Капустина) один из рода Капустиных, основателей и служителей Батуринского Преображенского храма. На пороге 200-летнего юбилея архимандрита Антонина очень хочется как можно больше, глубже раскрывать его для широкой публики. Архимандрит Антонин, известен всему миру и пришло время, чтобы и о нем, дорогом для меня, великом батюшке-подвижнике, узнали и у нас на родине – в России-матушке. Узнали бы, удивились, поклонялись с почтением и полюбили.


Семейная трагедия

Дрессировка и воспитание это две разницы!Дрессировке поддается любое животное, наделенное инстинктом.Воспитанию же подлежит только человек, которому Бог даровал разум.Легко воспитывать понятливого человека, умеющего анализировать и управлять своими эмоциями.И наоборот – трудно воспитывать человека, не способного владеть собой.Эта книга посвящена сложной теме воспитания людей.


Рисунок с уменьшением на тридцать лет

Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.


Квон-Кхим-Го

Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.


Выбор, или Герой не нашего времени

Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».