Летит стальная эскадрилья - [14]

Наша курсантская жизнь резко изменилась, и к худшему. Мы стали меньше летать, так как часть боевых самолетов отправили на фронт, а на оставшихся летали те, кто по программе был впереди. Наш же отряд отставал: полеты мы начали позже других.

Поступали первые вести с фронтов. В воздушных схватках уже отличились младшие лейтенанты М. П. Жуков, С. И. Здоровцев, П. Т. Харитонов. Петр Харитонов — наш, всего полгода назад окончил авиашколу. Через месяц засверкала слава выпускника нашей эскадрильи Николая Тотмина — летчик таранным ударом уничтожил фашистский самолет.

Но, несмотря на стойкость, мужество и отвагу советских воинов, война стремительно подкатывалась к Ростову-на-Дону. Началась подготовка к перебазированию. Полеты практически прекратились. Многие инструкторы всеми правдами и неправдами добивались направления на фронт.

Попрощались и мы с полюбившимся нам Николаем Нестеренко, инструктором первой группы. Вместе с ним в боевые части уехали Кожевников, Киселев, Кириллов. На их место инструкторами назначили совсем молодых сержантов. Но теперь главной нашей задачей были не полеты, а погрузка самолетов и имущества в эшелоны, которые вместе с нами отправлялись на юг. Куда едем — никто не знал.

Через несколько суток мы оказались в Закавказье. Помню, на одной из станций прошел слух, что недалеко от эшелона продают гранаты. Выходить из вагонов запрещалось, поэтому, быстро сговорившись и сложив оставшиеся деньги, отправили Новикова и Давыдова закупить хотя бы по парочке гранат на каждого. Через несколько минут курсанты принесли какие-то фрукты, похожие на красные яблоки.

— Зачем деньги зря тратите? Сказано же: гранаты нужны! — возмущались ребята.

— Так вот они, гранаты, дары кавказской природы.

Долго мы вспоминали потом эти гранаты…

Эшелон разгрузили ночью на какой-то станции. Конечно же никакой станции, по нашим представлениям, здесь не было. Соблюдая глубокую маскировку — война уже приучила, — поставили палатки, зажгли фонари «летучая мышь». А где-то совсем близко, в кустах за палатками, притаились, злобно воя, шакалы.

Здесь, на азербайджанской земле, в степи, не найдешь зеленого ковра кругом сухая, потрескавшаяся от зноя земля. Над ней предстояло летать, и мы принялись строить аэродром. Когда обжились, подготовили летное поле, казалось, в самый бы раз развернуть полеты. Но нам все меньше и меньше доставляли бензина, да и самолетов совсем мало осталось.

* * *

Наступил 1942 год. Мы все еще курсанты. Менялись инструкторы, командиры звеньев, отрядов, эскадрилий. Одни поднимались вверх по служебной лестнице здесь, в школе, другие добивались разрешения и отправлялись на фронт. Нас, курсантов, часто посылали на помощь колхозникам Азербайджана, самоотверженно трудившимся на полях. Особенно охотно работали мы на сборе винограда, персиков, бахчевых культур.

Для меня же важнейшим событием этого года стало вступление в партию. Был я уже старшиной отряда, комсоргом звена, выполнял множество общественных поручений, поэтому считал себя вполне подготовленным к вступлению в ряды ВКП (б). Правда, заявление подал не сразу — мучили сомнения: курсант ведь, люди на фронте бьются, а я в тылу… С чего начать? К кому за рекомендацией обратиться?

Все оказалось несколько проще, чем я предполагал. В ответ на мое первое несмелое обращение в комитет комсомола получил рекомендацию. Охотно поручились за меня и коммунисты нашего отряда, доверие которых я стремился оправдать всей своей жизнью.

Но вот невзгоды, трудности и радости учебы позади. Инструктор старший сержант Волков пишет служебную характеристику:

«Летную программу закончил с общей оценкой «отлично». Имеет налет на УТИ-4:

вывозных — 109 полетов — 10 час 03 мин

контрольных — 114 полетов — 13 час 49 мин

самостоятельно — 83 полета — 10 час 43 мин

Считаю целесообразным дальнейшее обучение на новой материальной части…»

Не знал я тогда этой характеристики и твердо был уверен, что готовится выпускная, а следовательно, на фронт. Но мой выпуск был отсрочен.

Повезло, правда, что вскоре инструктором группы был назначен Сергей Саломатов, раньше пас успевший окончить школу и ускоренную программу подготовки инструкторов. Ежедневные настойчивые просьбы — и вот уже Саломатов пишет выпускную характеристику:

«Партии Ленина-Сталина и социалистической Родине предан. Летать любит, в полете вынослив. Активно участвует в общественной и политической жизни подразделения. Целесообразно использовать в истребительной авиации РККА. Достоин присвоения воинского звания сержант.

С аттестацией и выводом согласились:

Командир звена мл. лейтенант Шалдыр.

Командир отряда лейтенант Хозяйчиков.

Командир 4 иаэ капитан Потапов.

Решение утверждающего аттестацию: Выпустить военным пилотом в строевую часть. Присвоить воинское звание сержант.

Начальник школы полковник Кутасин.

11 января 1943 г.»

* * *

Прощай, родная школа! Почти три долгих нелегких года шел к цели. Своим внешним видом мы значительно отличались от выпускников довоенных и послевоенных лет: поношенные серенькие шинели, шапки-ушанки, обмотки. Какую же надо было иметь сноровку, чтобы, надев ботинки, быстро и в меру красиво намотать эти знаменитые обмотки!