Летим в Лас-Вегас! - [38]

И он уходит, но по дороге к выходу несколько раз оборачивается и смотрит на меня (хотелось бы думать, что с восхищением).

– Передавай привет Ларсу! – хихикает Иззи.

– Растяжение паховых связок! Боже мой! Что ты с ним сделала?

– Тебе в двух словах или подробно?

– Не хочу ничего слышать! – твердо говорю я. – По крайней мере, не сейчас. Мне нужен рабочий настрой.

Иззи бросает жадный взгляд на витрину гипермаркета «Дева».

– Нет! – твердо говорю я.

– Ну почему мне нельзя зайти в магазин, пока ты будешь брать интервью? – Потому что мне нужно произвести хорошее впечатление. Зейн наверняка спросит у Финна, как я ему понравилась. А ты у нас эксперт по мужчинам. Слушай внимательно и толкай меня в бок, как только я начну говорить что-нибудь не то.

– Куда он пропал, твой рыбовед? – ноет Иззи. – Торчим тут, словно две дурочки в ожидании автографа!

– Что ты сегодня такая кислая? – удивляюсь я.

– Я сюда приехала на мужиков охотиться, а не рыбу ловить!

– А что, если Финн тебе понравится? – спрашиваю я.

– О человеке, который полжизни проводит в воде, я и думать не хочу! Если бы не Зейн, я бы сказала, что он тебе идеально подходит. Помнишь, твоя мама рассказывала, как ты ныряла в ванной? Ее чуть удар не хватил: заходит, а ты лежишь на дне с открытыми глазами!

Воду я обожала, наверно, с рождения. Для меня не было большего счастья, чем поездка на море. От тех времен сохранился снимок мы с Надин входим в море. Она осторожно пробует воду ногой; я мчусь вперед, раскинув руки, словно хочу заключить в объятия всю морскую гладь. До сих пор помню это радостное самозабвение порой мне его очень не хватает.

– А вот и он! – объявляет Иззи. – Ну и рубашечка!

На Финне выцветшая гавайская рубашка с мятым воротничком, мешковатые шорты и сандалии.

– Добрый день, я – Финн! – здоровается он и нервно проводит рукой по затылку, приглаживая мокрые волосы.

– Это мы уже знаем! – улыбается Иззи. – Вы, похоже, местная знаменитость! От фанаток наверно, отбою нет!

Финн краснеет и смотрит в пол. Я сдвигаю брови и смотрю на Иззи.

– Я даже видела на стенках аквариума следы губной помады! – продолжает она свое черное дело.

– Ты, наверно, думал, что страшнее акулы зверя нет – улыбаюсь я, стараясь сгладить впечатление от шуточек Иззи.

– Акула – вовсе не самый страшный обитатель моря, – оживляется Финн. – Рыба-лев куда опаснее. Она ядовита. У нас есть одна – хотите, покажу?

– Конечно хочу! – подбадриваю я его.

– Вон она! – И Финн указывает на колышущееся в воде облако шифона, окраской напоминающее черепаший панцирь. – На вид красавица, но один укол ее плавника смертелен. Поэтому ныряльщики всегда поддерживают по радио связь с гидом, и тот предупреждает их если она подплывает слишком близко.

– Ух ты! – восторгаюсь я. – А кто здесь еще кусается?

– Морской окунь довольно агрессивен, но его укусы – как щипки, поранить они не могут. А серебристая рыба-лоцман любит подплыть и потереться о ныряльщика. У нас говорят: «Любви и ласки захотела!»

У Иззи на миг загораются глаза.

– А как называется вон то «апельсиновое пирожное»? – спрашиваю я. – Та желтенькая толстушка, которую вы кормили с руки? Видите, вон она!

– Это морская корова. Плавает она медленно. Если не класть еду ей прямо в рот, другие рыбы ее обгонят и все съедят. Она среди прочих – как весельная лодка среди моторок.

– Что-то она все время одна. У нее друзья есть? Я хочу сказать, она как-то общается с другими? – спрашиваю я, сама удивляясь тому, что беспокоюсь о рыбьих чувствах.

– Иногда кружит вокруг рыбы-дикобраза, но в общем, да, она все время одна. Что-то вроде изгоя в рыбьем царстве.

– Как грустно! – Я смотрю на одинокую смешную толстушку, и на глаза наворачиваются слезы.

Финн объясняет мне, что у тех двоих, которые плавают кругами друг за другом, очень напоминая астрологический знак Рыб, идет борьба за территорию. А у тех двоих, что словно целуются, на самом деле поединок взглядов – кто кого пересмотрит.

Я оглядываюсь, чтобы проверить, где Иззи. Ей явно не стоится на месте.

– Слушай, – говорит она как, бы невзначай, – я пойду займу столик, ладно? Снаружи, чтобы мы могли и оттуда любоваться рыбками.

Я прищуриваюсь.

– Официант?

– Что?

– Заприметила симпатичного официанта?

– Гораздо лучше! – сияет Иззи. – Только что в кафе вошел Элвис!

– Настоящий? – смеюсь я.

– Самый настоящий! Высокий, стройный – не чета тем пузатым коротышкам, что обычно косят под Элвиса, Нет, это настоящий Элвис в расцвете лет – а значит, он создан для меня!

И Иззи со всех ног мчится в кафе. Бедняга Элвис, он еще не знает, что его Присцилла уже идет по следу.

Маленький мальчик дергает Финна за рубашку.

– Это вы ныряли в аквариум? – интересуется он. Финн кивает.

– Почему умерла моя золотая рыбка? – без перехода спрашивает мальчик.

Финн переводит взгляд на его папу. Тот объясняет:

– Несколько дней она дрейфовала у самой поверхности: такое впечатление, что она была не в силах пошевелиться. А потом умерла.

– Видимо, проблемы с плавательным пузырем. Когда он поражен, рыба теряет способность плыть.

– Значит, мы ничего не могли сделать?

– Кое-что могли. Эта болезнь вызывается бактериями: вам следовало поместить рыбку в отдельный аквариум и распылить в воде антибиотик.