Летчики и космонавты - [40]

— Как самочувствие? — спросил Шелыганова.

— Терпимо, — ответил штурман.

— Голова кружится?

— Терпимо, — повторил Шелыганов.

— Где находимся?

Шелыганов заглянул в карту, назвал координаты. Через каждые 50 минут полета я открывал колпак, определял местонахождение и после 10-минутного отдыха опять пилотировал самолет по приборам.

Особенно внимательно приходилось следить за расходом горючего. Вернуться на аэродром из полета на предельный радиус самолета с большим запасом горючего — это очень плохо, это значит не суметь использовать все возможности техники. Сесть на вынужденную посадку из-за полного израсходования горючего — это позор для летчика. Летчик и штурман всегда должны уметь найти оптимальное решение между этими двумя крайностями.

Седьмой час полета. Ноги совсем одеревенели, плохо чувствовали педали. Систематически шевелил пальцами, делал возможную физзарядку. Шум в голове усиливался. Делал глубокие вдохи.

— Самочувствие? — в который раз спросил Шелыганова.

— Терпимо, — последовал ответ.

— Тогда терпи. Еще четыре часа осталось.

Когда мы подлетали к старому аэродрому, в баках оставалось всего лишь около 10 литров бензина. Высота — 3 тысячи метров. До нового аэродрома еще 40 километров. Расчет простой: с этой высоты при любом ветре можно долететь до своего аэродрома. Старался поменьше терять высоту, держал двигатель на небольших оборотах. Вот увидел элеватор у станции, затем, еще через три минуты, на нашем аэродроме отчетливо различил самолеты.

Через 11 часов и 6 минут после взлета наш Р-5 мягко коснулся лыжами накатанной полосы. Тяжелый полет остался позади. 11 часов на высоте более 4 тысяч метров при температуре около 50 градусов мороза. Почти девять часов полет продолжался по приборам. Было о чем докладывать.

С трудом выбрался из кабины. Ноги как чужие. Рядом, пошатываясь, «учился ходить» Шелыганов.

Штурман улыбался, хлопал руками по коленям: и машина и экипаж экзамен выдержали.

Комэск Дедюлин тепло поздравил нас с выполнением задания перед строем сослуживцев — летчиков, техников, мотористов. Он сказал:

— Командира отряда Каманина мы сегодня поздравляем с двойным успехом. Этим полетом он подвел итог своей пятилетней службы в эскадрилье. Налетал без единой аварии 1200 часов, из них 300 часов ночью. Пожелаем ему новых успехов, счастливых посадок!..

НЕТ ТАКИХ КРЕПОСТЕЙ…

Призыв партии — овладевать техникой. — Крылья Отчизны. — ТБ-3. — Рекорды советских летчиков. — Изучаем авиацию Японии.

Говорят, «не хлебом единым жив человек». Летчик живет полетами, но не только ими. Как и все советские люди, мы жили в общем строю граждан нашей Советской Отчизны, постоянно чувствуя ее пульс. И там, на Дальнем Востоке, в крае, куда самый скорый поезд приходил из Москвы лишь на 15-е сутки, мы всегда, каждый час своей жизни сверяли по кремлевским курантам, были в курсе всех событий внутренней жизни страны и международной политики.

Крылатым лозунгом тех лет был боевой клич: «Пятилетку в четыре года!» Наперекор карканью черного воронья из лагеря врагов советский народ по призыву Коммунистической партии героически год за годом с опережением графика выполнял намеченный план первой пятилетки. Энтузиазм народа был так велик, что уже в 1931 году обязательство выполнить пятилетку досрочно не казалось утопией.

Летом 1930 года состоялся XVI съезд партии. Он подвел итоги социалистического строительства: промышленность вдвое превзошла довоенный уровень, план коллективизации был перевыполнен. В основных зерновых районах коллективизация охватила половину крестьянских хозяйств.

Помню, с каким интересом изучали мы материалы первой Всесоюзной конференции работников промышленности, состоявшейся в феврале 1931 года. От имени партии и ее Центрального Комитета на конференции выступил И. В. Сталин. Партия привлекла внимание всех советских людей к необходимости всерьез овладевать новой техникой, звала на техническое перевооружение всей нашей промышленности.

«Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», — говорил Сталин.

Материалы этой конференции мы изучали в системе командирской подготовки, по ним читали лекции и доклады для красноармейцев, выступали перед трудящимися городов и сел. В ленинских комнатах алели кумачовые полотнища, на которых было написано:

«Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять».

Эти слова означали призыв к овладению техникой, который распространился на все сферы деятельности коммунистов, боевым девизом для каждого советского человека, нормой жизни и деятельности всего народа.

Авиационной техникой мы овладевали неустанно, с огоньком, стараясь не отстать от авиационно-технического прогресса, который на наших глазах шел сказочными темпами.

Авиация росла не на пустом месте, не сама по себе. Ее рождала советская экономика, а если говорить точнее, успехи социалистического строительства в те годы, ярко отраженные в итогах первой пятилетки. Из страны аграрной Советское государство превращалось в страну индустриальную.

Весь мир услышал об успехах нашего народа во всех областях социалистического строительства. Был создан ряд новых отраслей промышленности, в том числе самолетостроение и моторостроение. Для нас, авиаторов, это означало очень многое. Родина дала нам крылья — мощные, надежные, современные, лучшие в мире.