Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163» - [10]

Мы так радовались успешному полету Шпёте, что не могли дождаться дня, когда тоже сможем подняться в кабину «кометы», чтобы осуществить свой первый старт. Погода продолжала оставаться замечательной, один чудесный день следовал за другим, и за этот период к нам прибыли еще несколько истребителей «Ме-163В», и их испытание осуществлялось но плану. Мы же продолжали свои полеты на «Ме-163А», страхуемые «Bf-110», но теперь это занятие казалось скучным и неинтересным, и мы все с большим нетерпением ожидали окончания этой фазы нашего обучения, чтобы в конце концов вступить в настоящую схватку с «летающей бомбой».

Сержант Алоиз Вёрндл из Ахау, отличный парень и надежный товарищ, летающий с предельной точностью, согласно приборам, был выбран среди нас, учащихся, чтобы первым совершить старт.

– Удачи тебе, Алоиз! – прокричали мы, когда он оторвался от полосы. Так как мы были новичками, то в нашем случае для успешного взлета было безопасней, если подвесные баки не будут заполнены до краев, хотя мы считали, что несколькими сотнями литров больше или меньше, разницы нет – ведь это было горючее Т! Конечно, это значило, что «комета» не сможет подняться на высоту, на которую она способна. Как и следовало ожидать, двигатель самолета Алоиза не смог потянуть выше шести тысяч метров, и он повернул обратно, в сторону аэродрома, планируя вниз, в соответствии с инструкциями, придерживаясь их настолько точно, насколько это возможно. Все мы видели, как «комета» снижается, готовясь к посадке, и вдруг без предупредительных сигналов самолет скользнул на крыло! У каждого из наблюдавших вырвался крик. Теперь мы увидели отчетливо, что самолету не удастся сесть как положено, и кричали, пытаясь что-то изменить, хотя, конечно, он не мог слышать нас! Слишком высоко! Слишком быстро!

Застыв от ужаса, мы наблюдали, как самолет относит в сторону от аэродрома, словно невидимая рука тащит его. Не зная, как быть, мы смотрели, как «комета» падает за пределами периметра аэродрома. Сделав неудачную попытку подняться выше, самолет снова сорвался и кирпичом полетел вниз. Стукнувшись о землю, он несколько раз перевернулся, оставив грубые вмятины на земле. Затем он застыл, лежа на спине, и через несколько секунд загорелся белым пламенем, вслед за которым над местом аварии вырос гриб из дыма.

Пожар бушевал, и уже машина «Скорой помощи» мчалась в направлении, где случилась катастрофа. Я прыгнул в грузовик, который так же стремительно отправился к упавшему самолету. На бешеной скорости мы подъехали к грибу, состоящему из маслянисто-черного дыма, и у меня в голове промелькнул образ Алоиза, его глаза, светящиеся от счастья, перед тем как он взлетел.

– Держитесь крепче! – крикнул водитель в тот момент, когда мы поехали по взрыхленной земле.

Я чуть не отлетел в сторону, когда машину как следует тряхнуло, но вовремя схватился за ручку двери. Мы находились в километре от места трагедии, когда я увидел, что пять пожарных расчетов уже прибыли и тушат обломки самолета.

– Осторожнее! Встаньте в сторону! – крикнул кто-то, когда мы подъехали и остановились недалеко от места аварии. Кто-то поддакнул в ответ. Мы в этот момент находились в пятистах метрах от обломков и видели, что языки пламени, уже вырвавшись из-под самолета, начинают распространяться дальше. Я на ходу спрыгнул с машины и побежал в самую гарь. В двадцати шагах от меня врачи «Скорой помощи» клали тело Алоиза на носилки.

Судя по всему, его выбросило из кресла, когда истребитель ударился о землю во второй раз, и его шея и обе ноги переломились одновременно. По крайней мере, умер он быстро. В тот же день вечером я был с докладом у Шиёте. «Родственники Вёрндла хотели бы забрать тело домой. Нужно позаботиться о сопровождении гроба. Передайте мои глубочайшие соболезнования его родителям». Голос Шпёте звучал слегка отрешенно, глаза смотрели устало, а губы были плотно сжаты. Он спросил, есть ли у меня какие-либо вопросы, и я ответил:

– Да, сэр! Почему это произошло с Вёрндлом? Его посадка всегда была безупречной!

Шпёте пожал плечами:

– Возможно, слишком много топлива осталось в баках. А может, он ошибся в расчете и стал слишком быстро заходить, может… – Он замолчал на мгновение, а йотом продолжил с горечью в голосе: – Мы должны иметь средства для сбрасывания топлива! Это жизненно необходимо! Мне рассказывали, что когда-нибудь придумают выход, но это не так-то просто. Отверстие должно быть довольно большим, чтобы опустошить баки всего за несколько секунд!

Затем он кивнул, и я удалился. На рассвете следующего дня мы аккуратно занесли гроб в железнодорожный вагон и прикрыли его венками. Сержант Вёрндл был готов отправиться в свой последний путь домой. Все сопровождавшие отсалютовали, отдав дань памяти товарищу, и мы вместе с Рольфом Глогнером вскарабкались в вагон. Этот обычно беспечный капрал сейчас все больше молчал, подавленно склонив голову над сигаретой. В багажном отделении лежали две наши кожаные сумки, а также принадлежности Алоиза в двух портфелях, и у меня но спине побежали мурашки от мысли, что может случиться, что вот так же будут лежать чемоданы с моими вещами и двое товарищей будут так же молчаливо сидеть на своих местах. Словно прочитав мои мысли, Глогнер произнес: