Летающий на стрекозе - [5]
Бибигон выхватил шпагу, встал в оборонительную позицию.
— Что вам угодно, сударь?
В голосе его слышалась горькая обида. Мне и самому стало очень обидно за него, но тут Женька крикнул:
— Чего стоишь? Хватай его! Мы отнесём его в школу!
В школу? Бибигона?
Вот так Женька! Как же эта гениальная мысль не пришла мне в голову? Ведь тогда никакой фотографии не потребуется, чтобы доказать, что Бибигон существует в действительности !
И в тот же миг всё исчезло: и раннее утро в летнем лесу, и зелёный ящик, до краёв наполненный консервными банками и скомканной бумагой, и мой друг Женька. В моём воображении возникла такая картина.
Первое сентября, утро, бодрая прохлада, мальчики и девочки в красных галстуках, с портфелями и цветами. Все спешат в школу. Я тоже спешу, я очень взволнован, мне хочется лететь со всех ног, но я сдерживаю себя, медленно поднимаюсь по знакомой и такой родной лестнице на второй этаж, шагаю по гулкому опустевшему коридору, открываю дверь своего класса. Все ребята уже расселись по местам. Анна Ивановна, сдвинув в сторону горы флоксов и астр, раскрыла школьный журнал.
«Явился наконец! — говорит учительница. — Первый день — и опоздание!»
«Ругайте, ругайте меня, — думаю я, — интересно, что вы все скажете, когда увидите, что у меня в портфеле!»
«Почему ты держишь портфель на коленях, как хрустальную вазу? Что у тебя там?»-спрашивает Анна Ивановна.
«Бибигон», — скромно отвечаю я.
Класс замер.
«Кто-кто?»
«Маленький человечек Бибигон, которого мне удалось поймать летом. Вот он!»
Я открываю замок портфеля и…
— Чего рот разинул? Хватай его! Он сейчас улетит!
Женькин крик вывел меня из задумчивости. Надо скорее хватать Бибигона! Но куда там! Бибигон уже успел вскарабкаться на крышку ящика, где сидела стрекоза. Не мешкая, человечек оседлал её и укрепил на поясе свою длинную шпагу. Он был спокоен. Он покашлял, заслоняя рот перчаткой с раструбом, как у королевских мушкетёров, и двумя пальчиками послал нам воздушный поцелуй.
Пока мы с Женькой подпрыгивали, пытаясь схватить стрекозу за хвост, она снялась с крышки ящика, сделала над нами прощальный круг и, с неодобрением взглянув на нас, улетела, унося на своей спине Бибигона.
Мы ещё некоторое время слышали звон и треск сверкающих крыльев. Они мелькали в лучах утреннего солнца, пробивающегося сквозь листву.
Но вот стрекоза со своим всадником исчезла, словно бы растворилась в воздухе, а шум её крыльев потонул в других звуках утреннего леса — пении и щёлканье птиц, жужжании зелёных мух над ящиком, стуке дятла, шуме стада, продирающегося сквозь кусты, и криках пастуха.
— Вперёд! — воскликнул Женька и бросился в погоню.
7. В КАБИНЕТЕ ЧУКОВСКОГО
Солнце уже поднялось над лесом, а мы всё бегали и бегали в надежде догнать Бибигона.
Я остановился и перевёл дыхание.
— Нужно что-то придумать.
— Уже придумал, — проговорил Женька и приставил палец к губам, чтобы я помалкивал. — Смотри!
Я посмотрел туда, куда показывал Женька, и увидел за деревьями дом Чуковского. Вы уже знаете, что он двухэтажный и покрашен жёлтой краской. Можно подумать — дом как дом. Но в действительности он необыкновенно красивый.
Дом Корнея Ивановича весело выглядел в любое время года. Сейчас, летом, могло показаться, что за деревьями не жёлтая стена, а чудесный луг, заросший жёлтыми цветами и ярко освещённый солнцем. Да и зимой он напоминал о лете и солнце. А осенью жёлтые стены дома сливались с жёлтыми листьями на деревьях, и дом превращался в невидимку. Сверкающие окна и белые рамы как бы сами собой висели в воздухе среди осенней листвы.
Так он выглядел снаружи. А что же внутри?
Мы с Женькой понимали друг друга с полуслова. И сейчас, конечно, я отлично понял его замысел, но всё же переспросил:
— Неужели ты хочешь пробраться туда?
Женькины зелёные глаза сияли от восторга и отваги.
— Вперёд! — шёпотом крикнул Женька и, ступая на цыпочки, неслышно устремился к таинственному дому.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Подкравшись к крыльцу, мы один за другим поднялись по скрипучим ступеням.
В прихожей было сумрачно, прохладно, тихо. Трудно понять по этой тишине, дом пуст или в нём кто-нибудь есть. Ведь писатель работает в полной тишине, только перо скрипит по бумаге. А поди-ка улови такой тихий звук, как скрип пера!
Мы с Женькой некоторое время стояли затаив дыхание и прислушивались. Ничего не было слышно — ни звука.
— Смотри-ка, — шепнул Женька,- вешалка.
— Ну и что?
— Нет шляпы. И трости тоже нет!
— Значит, он гуляет?
— Верно! Вперёд!
Дом Корнея Ивановича и Марии Борисовны состоял из книг. Все стены, за исключением дверей и окон, от пола до потолка уставлены рядами книг. Здесь и очень толстые тома в кожаных переплётах с золотыми буквами, и тоненькие книжечки в тонких обложках, напоминающие обычные школьные тетрадки. Книжные корешки, коричневые, чёрные, красные, синие, жёлтые, серые, белые, зелёные, стоят на полках, как буквы на тетрадных линейках,- некоторые в одну сторону наклонены, некоторые в другую.
Набрав в себя воздуха, как перед нырянием, мы бросились вверх по винтовой лестнице, словно бы прорубленной в скале из книг.
И вот мы уже стоим на втором этаже перед закрытой дверью.
