Летающий цирк - [15]

Тут Гильда схватила девочку за ноги, чтобы помочь ей удержаться. Это вернуло Сильве уверенность, и она устояла на плечах у Гильды. Музыка заиграла громче, а затем стихла, и началась барабанная дробь.

Сильва беспокойно улыбнулась, вскинула руки над головой и спрыгнула вниз…

Она приземлилась на руки, сделала кувырок и выпрямилась. Рядом с ней приземлились Гильда и Бруно. Взявшись за руки, акробаты поклонились зрителям и ушли под бурные аплодисменты.

После Удивительных Прыгунов-Баттонсов на арену вышел Дмитрий Грай – юный всадник Апокалипсиса, в казачьем костюме. Дмитрий проскакал по кругу одновременно на двух лошадях – вороной и белой.

Потом на арене появился старик. Он проглотил четыре пылающих факела, запил их горячим чаем и закусил чайным сервизом, словно тот был из теста, а не из фарфора.

Наконец, к зрителям вновь вышел Слимвуд.

– А теперь то, РАДИ ЧЕГО ВЫ ВСЕ ПРИШЛИ, – провозгласил он. – НОМЕРА с УРОДЦАМИ и ОШИБКАМИ ПРИРОДЫ!

Воздух словно заискрился от волнения зрителей, которые стали оживленно переговариваться, а музыка с веселой сменилась на более резкую и тревожную.

– ДАМЫ И ГОСПОДА, ПОМАШИТЕ РУКОЙ, А ЛУЧШЕ ДВУМЯ – ЕМУ БЫ ОНИ НЕ ПОМЕШАЛИ – ЛУКЕ, МАЛЬЧИКУ-ЛОБСТЕРУ!

На арену вышел мальчик, вместо рук у него были механические протезы, похожие на клешни. Голубоглазый, со светлыми взъерошенными волосами, он был одет в льняную рубашку и шерстяные штаны. Мальчик явно нервничал, но по сигналу защелкал клешнями. Лили решила, что ему лет пятнадцать, хотя ростом он был не выше ее.

– Обратите внимание на эти отвратительные конечности, – призвал Слимвуд, издалека показывая на Луку концом хлыста. Передернув плечами, ведущий наклонился к зрителям и театрально зашептал, прикрывая рот ладонью: – Одна такая клешня может раскусить лист стали в пятнадцать сантиметров толщиной!

Лука зашагал по арене, сутулясь и переваливаясь с ноги на ногу. Лили заметила, что у него едва хватало сил держать тяжелые клешни на весу. Девочка сжала кулаки и с трудом подавила желание вскочить со стула. Ей совершенно не понравились ни насмешки Слимвуда, ни то, как он обращался к мальчику. Неужели он и с Анжеликой так разговаривает? Как можно использовать гибридов для развлечения, как можно насмехаться над их особенностями и пугать ими людей?

Пока она размышляла, Болван со скрипом перекинул через перекладину под самым куполом две тяжелые, толстые цепи. Концы их качались прямо над головой Луки в центре арены.

– Сегодня, – объявил Слимвуд, как только Лука стал карабкаться вверх, – этот гибрид без страховки поднимется по цепям, а затем спустится вниз, используя лишь силу своих клешней. Будьте осторожны и не злите его, дамы и господа, а не то ему стоит лишь щелкнуть – и носа у вас как не бывало!

– БОЖЕ ПРАВЫЙ! – раздался истошный вопль из зала. – ЭТО ЖЕ ЧУДОВИЩЕ!

Лили думала, что Слимвуд встанет на защиту мальчика. Лука ведь не чудовище. Как они этого не понимают? Но Слимвуд ответил:

– В цирке таких называют УРОДЦАМИ, мисс!

После этих слов кричавшая женщина упала в обморок, а ее спутник принялся усиленно трясти ее, пытаясь привести в сознание. К счастью, подоспела мадам Лионс-Мейн. Она достала из кармана платья стеклянный флакон с нюхательной солью и, вытащив пробку, поднесла к носу женщины.

Все это происходило совсем рядом с Лили, поэтому она тут же почувствовала резкий запах соли, от которого закружилась голова. Клоун Огги помог женщине встать, после чего спутник вывел ее из шатра подышать свежим воздухом. Все остальные зрители, и даже Лука, молча наблюдали за ними. Всю дорогу к выходу женщина без остановки причитала, какой же страшный этот мальчик с клешнями.

Лили перевела взгляд на еще больше погрустневшего Луку, и ей стало его жаль. Роберт и Толли тоже были шокированы увиденным.

– Почему они себя так ведут? – прошептал Роберт.

Лука продолжил карабкаться вверх, и зрители снова уставились на него.

– Люди презирают тех, кто не похож на них. Презирают и очень боятся, – отозвался Толли, кивнув в сторону Луки и ведущего. – Но знаете, если бы меня спросили, кто омерзительней – Лука или этот Слимвуд, я без сомнений выбрал бы Слимвуда.

Лили вспомнила, как она рассказала Толли о своем механическом сердце, о том, какой одинокой она себя чувствует и непохожей на других. Тогда мальчик признался, что понимает ее. Он был сиротой, продавал газеты на улице, и люди часто смотрели на него свысока. Он не понаслышке знал, каково это – когда тебя не считают равным. «И действительно, – подумала Лили, – большинство людей не дают тебе возможности доказать, что ты такой же, как они, особенно если ты отличаешься от них».

Тем временем Лука уже почти добрался до купола.

– Никто не знает, как он потерял руки, – продолжил рассказ Слимвуд. – Быть может, несчастный случай на молотьбе, или его так изуродовал ткацкий станок. Или он был подмастерьем портного, и тот отрезал ему руки ножницами за лень и безделье? Лука и сам уже не помнит… Но это и не важно. Главное – клешни этого уродца ПРОЧНЕЕ ЖЕЛЕЗА!

Лука стал раскачиваться на цепях, откинувшись назад. Да, он был очень сильным парнем.

Затем он осторожно спустился и поклонился. Он с презрением смотрел на публику, рассеянно щелкая клешнями в такт редким аплодисментам.