Летающая тетушка - [13]

На следующий же день городская газета оповестила всех жителей о нововведении, когда воскресная улица будет принадлежать только детям, о необычных соревнованиях для родителей, но, главное, оно было набрано самым крупным шрифтом:

СПЕШИТЕ НА ФУТБОЛЬНЫЙ ДЕТСКИЙ МАТЧ, ЕГО БУДЕТ СУДИТЬ ТЕТУШКА ДОРА!!!

Ниже на дружеском шарже была изображена сама тетушка Дора, распластавшаяся в полете над футбольным полем, со свистком во рту и с футбольным мячом в руках.

После такого объявления уже никакие машины не смогли появиться в городе. Да и сам голубоглазый бульдозерист Петер, надев праздничный темно-синий костюм, явился на площадь, чтобы поболеть за нашу команду.

Не стану описывать, как преобразился наш город, когда его площади, улицы и бульвары заполнили нарядно одетые ребятишки и их непривычно торжественные родители. Власти сделали вид, что это их не касается, ведь никто не нарушал общего порядка и правил уличного движения, и нигде не написано, что малыши не могут играть в свои игры, если захотят, прямо посреди улицы. А городские полицейские, которым нечего стало делать, вышли с духовым оркестром и играли на площади старинные вальсы. А раз так, то никакие машины никуда проехать не смогли. Они стояли на приколе в гаражах и на обочинах, и от этого никому не было плохо.

Вот такая история. А что делал и как вел себя в это время глава фирмы, именуемой ДКМВ, мистер Адамс, это никому не известно. Утверждают, что он ждал на центральной площади до последнего, а когда кто-то из прогуливающихся нечаянно задал ему вопрос, не планируется ли это мероприятие с детьми проводить каждое воскресенье, с досадой отмахнулся и ушел в бар пить пиво. Но заказал от огорчения водку и с каждой рюмкой повторял, что эта тетка его разорила.

Футбол же прошел при небывалом скоплении народа, будто играли не две школы, а ведущие команды Италии или Испании. Тетушка летала над полем со свистком во рту, почти так, как изображалась на картинке, мне даже временами казалось, что я слышу над головой свист в два пальца и ее ворчливый голос: «Мазила! Мазила! Ну, кто так бьет?!» После таких слов я сильно разозлился и забил противнику целых два мяча. Правда, никто, оказывается, не слышал ее реплик, а мне, наверное, в азарте игры это могло просто почудиться. Но зато явственно слышал, как орал во все горло репортер Томас: «Судью на мыло!» Он же потом утверждал, что «Стрижи» из нашей команды во время бега чуточку подлетывали, как это делают молодые, едва оперившиеся птенцы.

Глава тринадцатая, где папа сознается в своей ошибке

В этот день папа вернулся необычно рано. Поставил в уголке прихожей свой заслуженный, потертый портфель и прилег прямо в костюме и галстуке на диван. Мы с Димком готовили уроки в соседней комнате, но все видели и очень удивились. Папа никогда не позволял себе в костюме и галстуке ложиться на диван. И мы поняли: что-то произошло. Но что?

Димок сказал:

— Папа, как всегда, переработал и заболел.

— Но почему тогда он не мерит температуру и не идет к врачу? — шепотом спросил я. — На диван в одежде и галстуке ложатся, когда сильно переживают. Я вот тоже, когда получил в прошлом году двойку по истории, пришел и лег. И не раздевался даже. Только ботинки снял.

— Ботинки тебе снимал, между прочим, я, — напомнил Димок. — Но ты ведь говорил, что у тебя болит голова.

— Голова тоже, — сознался я. — Но отчего она болела-то? Оттого, что я сильно переживал. И папа переживает.

А папа между тем пролежал на диване с закрытыми глазами вплоть до ужина, а за столом объявил, что его можно поздравить: он больше не работает в строительной фирме.

— Тебя уволили из-за тетушки? — сразу спросила мама.

— Меня уволили из-за меня, — отвечал он, глядя в тарелку.

— Ты не сумел сделать работу? Да?

— Да. Я не сделал того, что от меня требовали. И мне сказали, что я могу не приходить.

— Твой шеф на тебя кричал? Нет? — спросила взволнованно мама.

— Нет. Он не кричал. Он повторял, что у нас такая семейка, включая тетушку, из-за которой он может разориться.

— А что от тебя требовали?

— И ты, и дети знают, что от меня требовали. Они хотели, чтобы я отдал распоряжение, чтобы рубили лес.

— Веселый Бор? Но ты же сам утверждал, что это необходимо для города и никакой опасности в этом проекте нет, — напомнила мама.

Папа сильно покраснел и долго молчал. Но все-таки, глядя в тарелку, признался, что он ошибался.

— Ты не ошибался, — поправила мама. — Ты боялся своего шефа. Не так ли?

— Я боялся не за себя, а за вас.

Последние слова папа произнес совсем негромко, но мы из нашей комнаты, где готовили уроки, слышали все до единого словца.

— Что же теперь будет? — тревожно спросила мама.

— Со мной?

— Я спрашиваю, — повторила мама, — что будет с Веселым Бором? Его ведь все равно убьют?

Мама именно так и выразилась, сказав слово «убьют». При нас с братом она выражалась гораздо мягче. Но нам важно было услышать, что ответит папа. А он молчал.

— Мы сохраним наш Бор? Или не сохраним? — повторила нервно мама. — А если нет, то зачем нужна такая жертва? Нас выгонят из дома за неуплату рассрочки, а тебе придется идти на биржу для безработных…