Лесси - [7]

Так, сердито ворча, миссис Керраклаф согрела в кастрюльке варево. Она его поставила перед собакой и стояла, наблюдая с сыном, как Лесси блаженно ест. Но мужчина так ни разу и не глянул на собаку, еще недавно принадлежавшую ему.

Когда Лесси доела, миссис Керраклаф убрала миску. Джо подошел к камину и достал с полки сложенную вчетверо суконку и щетку. Он уселся на ковре и принялся чистить собаке шерсть.

Отец продолжал сперва глядеть в огонь. Потом нет-нет да бросит быстрый взгляд на мальчика и на собаку у своих ног. Наконец, не выдержав, повернулся и протянул руку.

— Не так это делается, малец, — сказал он, и его грубый голос прозвучал тепло. — Уж если ты берешься за работу, поучись делать ее как надо. Видишь, вот так!

Он отобрал у сына щетку и суконку и, став на колени подле него, начал умело работать над собачьей шубой, поглаживая пышную, густую шерсть сукном, бережно покачивая на ладони аристократическую морду колли, пока другая рука трудилась над белоснежными «брыжами» и артистически расчесывала пушистые «гамаши», и «фартук», и «оборки».

В доме короткое время было тихое счастье.

Отец забыл думать обо всем другом, отдав все свои мысли работе. Джо сидел рядом на ковре, следя за каждым поворотом щетки и стараясь запомнить его, потому что знал, как знал это каждый в поселке, что на много миль вокруг не было человека, который умел бы так прихорашивать колли, для дома ли или на выставку, как Сэм Керраклаф. И втайне мечтал, как о высшей чести, стать со временем таким же искусным собачником, как его отец.

Миссис Керраклаф, кажется, первая вспомнила о том, что все они гнали из мыслей: Лесси больше не принадлежит им.

— Так как же! — сказала она с сердцем. — Уведете вы наконец отсюда пса?

Отец Джо обернулся, вдруг озлившись. В его голосе сильней, чем всегда, был слышен йоркширский акцент, огрублявший речь всех мужчин поселка.

— Ты хочешь, что ли, чтоб я отвел ее туда жалкую, как постный понедельник?

— Смотри ты у меня, Сэм! — гнула свое жена. — Если ты сейчас же не поведешь…

Она смолкла, и все они молчали, прислушиваясь. Были слышны шаги по садовой дорожке.

— Дождались! — закричала она с сердцем. — Это Хайнз!

Она побежала к двери, но не успела добежать, как дверь распахнулась и вошел Хайнз. Маленькая щуплая фигурка в куцем пиджаке, в рейтузах и суконных гетрах с минуту стояла в дверях. Потом глаза Хайнза обратились на собаку у очага.

— Го-го, так и знал! — закричал он. — Я так и знал, что найду ее здесь.

Отец Джо медленно встал.

— Я ее как раз причесывал, — сказал он веско. — Вот причесал бы немножко и тут же повел бы назад.

— Непременно! — усмехнулся Хайнз. — Вы повели б ее назад… непременно! Но случилось так, что я сам поведу ее назад, потому что мне, как видите, случилось наведаться к вам!

Вынув из кармана сворку, он быстро подошел к колли и надел на нее ошейник. Когда он дернул поводок, она послушно встала и, опустив хвост, пошла за человеком к дверям. Тут Хайнз остановился.

— Видите ли, — сказал он на прощание, — я не вчера родился на свет, и я случайно знаю разные фокусы. Вы — йоркширцы, и я знаю насквозь и вас и ваших собак, которые у вас всегда прибегают домой. Они у вас обучены срываться с привязи, когда вы их продали, и прибегать прямехонько домой, чтобы вы потом могли продать ту же собаку кому-нибудь еще. Только со мною этот номер не пройдет, нет, не пройдет! Я ведь и сам знаю кое-какие штучки, да…

Он вдруг замолчал, потому что Сэм Керраклаф, побагровев от гнева, двинулся к двери.

— Гхм… Добрый вечер! — заспешил Хайнз.

Дверь затворилась, Хайнз и колли ушли.

Долгое время в доме молчали, потом снова подняла голос миссис Керраклаф.

— Очень мне это надо! — кричала она. — Вваливается в дом, даже не спросив у тебя позволения, и стоит, не снявши шапки, точно он вообразил себя самим герцогом! А все из-за какой-то шавки. Ладно, ее тут больше нет, и, если хотите знать, так я рада, что избавилась от нее. Теперь, может быть, будет в доме хоть немного покоя. Надеюсь, я ее больше никогда не увижу.

Она все молола и молола языком, а Джо и его отец сидели у очага. Они теперь оба неотрывно глядели в огонь, неподвижные и терпеливые, каждый схоронив в себе свои мысли, как это привычно жителю северной окраины, когда он глубоко взволнован.

Глава пятая «БОЛЬШЕ ДОМОЙ НЕ ПРИХОДИ…»

Если миссис Керраклаф решила, что все уладилось, то она ошиблась, так как и назавтра Лесси была у школьных ворот и, верная долгу, ждала Джо.

И снова Джо привел ее домой. По дороге он обдумывал, как он отвоюет свою собаку. Путь к победе был ему ясен. Он чувствовал, что его родители, когда увидят, как собака им предана, пойдут на уступку — им самим захочется оставить ее у себя, вознаградить за верность. Но он знал, что уговорить их будет нелегко.

Медленно прошел он с собакой садовую дорожку, открыл дверь. В доме все было так, как бывало раньше: мать накрывала на стол, отец сидел, задумавшись, у очага, как просиживал часами в эти дни, потому что не было работы.

— Она… она опять пришла домой, — сказал Джо.

С первых же слов матери все его надежды улетучились. Она не сдастся.

— Не хочу я ее! Не хочу ни за что! — кричала мать. — Не смей вводить ее в дом… и не мучь ты меня, не надоедай! Ее нужно сразу увести обратно. Сейчас же!