Лесные музыканты - [7]

– ... и будем слушаться папу, – договаривала Вика очередную фразу, направленную на то, чтобы смягчить сердце матери и выпросить ее разрешение остаться в деревеньке. – Слышишь, мамуля?

Екатерина Николаевна стряхнула с себя наваждение одной разумной мыслью: строгая Ефросинья Матвеевна наверняка не позволит им распуститься и окончательно отбиться от рук. На хозяйку она возлагала все надежды.

– Ну хорошо, – сказала мама, придя все же к положительному решению. – Если Ефросинья Матвеевна согласится, то так тому и быть – я оставлю вас здесь еще на месяц.

Последние слова утонули в очередном восторженном возгласе, который по длительности и силе динамики явно превышал предыдущий. Екатерина Николаевна прервала его останавливающим жестом:

– Спокойно. Но в свою очередь я ставлю одно условие.

– Какое? – с замиранием сердца спросил Кирилл.

– Мы ведь так и не съездили за все это время на байкальский пляж! То папе некогда, то погода прохладная... Поэтому сегодня же, после обеда все вместе отправляемся к Байкалу, в Песчаную бухту! Не могу же я сказать своим коллегам по работе, что за целый месяц ни разу не искупалась в самой чистой воде на планете! Они мне просто не поверят!

Все облегченно вздохнули. «Условие» оказалось не таким уж и невыполнимым, к тому же папа давно обещал им эту поездку. До Песчаной бухты от деревеньки было всего семь-восемь километров, но и на такое расстояние требовался транспорт. Идти пешком по горам и лесам в этакую жарищу было совершенно невозможно.

Кирилл вспомнил, как в первые дни приезда с Байкалом их знакомил Олег Петрович, который предоставил в их распоряжение свою машину. С ним поначалу было довольно интересно. Жаль, что Олег Петрович оказался нехорошим человеком – как выяснилось, он вел черные делишки с браконьерами, которые незаконно охотились на животных в этом лесу.

После того, как Кирилл и Вика разоблачили его с помощью видеокамеры, случайно наткнувшись на браконьерское логово, у него начались крупные неприятности. В довершение ко всему его начальство обнаружило, что он представляет не истинные результаты исследований, а подделывает их самым бессовестным образом, чтобы не терять драгоценного времени на работу и заниматься своими грязными делишками по продаже пойманных животных. Ясное дело, его сразу же уволили.

С тех пор Олег Петрович пропал и не появлялся у Нефедовых. Еще неизвестно, какого рода осложнения возникли у него с милицией. Возможно, он и вовсе уехал в другой город. В любом случае, вместе с Олегом Петровичем они лишились и средства передвижения.

Впрочем, эта проблема была вполне разрешима: до побережья Байкала можно было запросто добраться автостопом.

ГЛАВА 3 НЕСОЛЕНОЕ МОРЕ

– До чего же здесь красиво! – восхищенно восклицала Екатерина Николаевна, вглядываясь в синеющую даль, куда стремительно уносилась стальная лента асфальтированной трассы.

– Да, эта дорога не случайно считается одной из самых живописных в Сибири, – согласился Андрей Павлович.

Они стояли на обочине шоссе, по которой намеревались добраться к Песчаной бухте – одному из самых красивых пляжных мест Байкала. Прошло уже целых пятнадцать минут, как папа голосовал проезжающим мимо легковушкам, но ни одна из них не остановилась. На то были свои причины: четверым очень сложно уместиться в салоне автомобиля, если там уже есть хотя бы один пассажир, не считая водителя.

Здесь мало кто проезжал налегке – как правило, в это время года люди путешествовали семьями, а служебные машины всегда жутко торопились, это было видно издалека. Оставалась надежда лишь на грузовики, которые появлялись на горизонте довольно часто, пугая своим массивным видом и, проносясь с грохотом мимо, обдавали путешественников обильной дозой выхлопных газов и пыли. Но пока еще у Нефедовых было в запасе время, поэтому малопривлекательная поездка на грузовике откладывалась на крайний случай, который приближался с каждой минутой безуспешного ожидания.

А пока можно было любоваться живописными пейзажами окрестностей. Екатерина Николаевна не зря восхищалась чудесной природой этого уголка Сибири: здесь, на возвышенности, и в самом деле было необычайно красиво. Сверху, с самого гребня горной волны, открывался чудесный вид.

По обеим сторонам шоссе простиралась широкая равнина, поросшая раскидистыми соснами и пихтами. В нескольких десятках метров дорога круто поворачивала влево, одновременно устремляясь вниз, и исчезала из виду. Зато взору открывалось бескрайнее пространство темно-зеленого таежного леса. Сверху покачивающиеся от ветра верхушки хвойных деревьев казались чуть шевелящейся, живой и огромной морской гладью.

А на одном уровне с ними, в далекой синеве, чуть подернутой прозрачной завесой тумана или низких облаков, виднелась неровная гряда невысоких гор, суровая и неподвижная. Почти такие же были на холсте, висящем над кроватью Кирилла в его комнате. Там, в московском микрорайоне, среди индустриальных пейзажей с многочисленными кирпичными постройками, громоздящимися друг на друга, нарисованные горы казались мальчишке гораздо более настоящими, чем сейчас, когда он любовался ими в действительности.