Лесной князь - [34]

– Через неделю масленичная ярмарка в деревне. Хочу купить новое ружье, а то мое совсем никчемное стало, постоянно осечки дает. Потому мне нужны деньги, а где их взять, если не с пушнины?

Катя вмиг подняла на него глаза и улыбнулась ему.

– Как бы я тоже хотела попасть на ярмарку. Помню в детстве отец…

Она замялась и испуганно умолкла. Довольное выражение вмиг покинуло ее личико, и она нахмурилось. Иван настороженно уперся взором на нее.

– Я не могу Вас взять с собой, Вы же знаете, Катерина Васильевна. Ибо у меня нет лошади, а на себе мне не донести Вас, – заметил мрачно Иван, думая про себя, что если бы он действительно захотел взять ее с собой, то нашел бы и лошадь или перенес бы на себе, привязав сзади к спине. Но молодой человек не хотел давать Катюше ни малейшей возможности сбежать от него. К тому же, он опасался того, что кто-нибудь может узнать, что в его избушке живет юная прелестница, с яркими небесной синевы глазами. Это сокровище принадлежало только ему, и он не горел желанием делить, даже крохотную долю ее внимания с кем бы то ни было.

– Да я понимаю, – прошептала, вздохнув Катюша, и вновь опустила глаза на вязание.

Именно сегодня и был первый день ярмарки и еще с раннего утра Иван отправился в деревню, пообещав, вернуться после обеда.

Холодное февральское солнце неумолимо спускалось к горизонту. Только к вечеру, Иван заснеженный и уставший, но с какой-то странной улыбкой на губах, возник на пороге. Едва увидев, молодого человека, Катя радостно всплеснула руками и, отбросив небрежно вязание в сторону, воскликнула:

– Наконец, то Вы пришли Иван Алексеевич! Уже все щи простыли. Отчего Вы так долго?

В ее голосе явно чувствовалась радость, и потому Иван, улыбнувшись ей с порога, вымолвил:

– Долго продавал. Пришлось сильно сбавить цену на шкуры. Но все-таки я купил Вам, все что хотел.

– Мне? – удивилась Катя и взволнованно посмотрела на него.

Уже через несколько минут вся постель, на которой сидела девушка, была завалена множеством вещей. Здесь было несколько юбок, разных цветов, вышитых народными узорами рубах, пара сарафанов из мягкой ткани, цветные белые и красные теплые платки, сапожки, всевозможные женские чулки и нижние рубашки, длинный черный бархатный плащ, темно синий зипун, вышитый золотой нитью, и разные бусы и ленты, вплетаемые девушками в волосы. На все это великолепие Катя смотрела ошарашенным взором. Еще полгода назад, эта одежда покоробила бы Катю, но сейчас она показалась девушке настолько притягательной и нарядной, что она подняла на него лицо и выдохнула:

– Но зачем столько?

Катюша ухватила красные сапожки и погладила гладкую мягкую кожу.

– Разве это много? – удивился молодой человек. – Если бы я мог Катюша, я купил бы Вам одежду подобную той, которую носят дворянки.

Катя решила, что он говорит о том, что дорогие платья стоят не малых денег, а у него их нет. Но Иван имел в виду совсем другое. Этим другим обстоятельством, была некая тайна, которую он не мог сейчас открыть ей.

– Я подумал, что скоро весна, а Вам нечего надеть.

Вдруг Катя вспомнила о чем-то и подняла на него взволнованное лицо.

– А как же Ваше ружье? Вы же хотели его купить.

– Пока обойдусь, – перебил он ее быстро и, улыбнувшись, продолжил. – Вам нравится?

– Очень, – кивнула Катюша и протянула руку к белому теплому платку с кистями. – Благодарю Вас… – она так растрогалась, что невольно вспомнила покойную матушку, которая говорила ей почти похожую фразу, когда дарила ей новую игрушку. Катюшей вновь овладели печальные трагичные думы и она, опустив головку, поникла. Очень тихо она прошептала. – Только матушка с батюшкой заботились обо мне подобно Вам…

Иван уже давно понял, что все воспоминания, связанные с ее родными вызывали у Катюши или молчаливые слезы или долгие приступы молчания. Было видно, что она боялась говорить на эту тему, или же ей было это не просто. Видя, что девушка вот-вот заплачет, молодой человек быстро присел к ней на кровать. Очень осторожно взяв ее ручку в свои ладони, он начал нежно гладить пальцами ее ладошку.

– Ваши родители они? – начал он, как бы подталкивая девушку к рассказу.

– Их убили в ту ночь, когда Вы спасли меня, – прошептала Катюша глухим загробным голосом. Ее тело дернулось в судороге и, Иван тут же низко наклонив голову, приник горячими губами к ее пальчикам. Она удивленно посмотрела на его склоненную голову, отчего то, подумав о том, что он довольно умело, целует ее руку, что было странно для простого мужика. Но эта мысль тут же улетучилась, ибо в следующий миг он поднял голову и в его глазах Катюша, увидела такое участие и нежность, что окончательно растрогалась.

– Расскажите мне все, – попросил он ласковым баритоном. В этот миг Катюша явственно отчетливо ощутила тепло и поддержку исходившее от этого сурового мужчины. – Вам станет легче…

Катюша сильно стиснула его широкую ладонь и ее губки невольно сами начали страшный рассказ. Пока она говорила глухим трагичным голосом, она неотрывно смотрела в его участливые широко распахнутые глаза. Она не отрывала взора от его напряженного лица, ибо боялась, что если нечаянно ее взгляд оторвется от глаз Ивана, то она просто умрет от диких жутких воспоминаний. Ни разу, он не перебил ее и, ни разу не остановил. Она рассказала ему все. Начиная от появления в их усадьбе гувернера француза, до того момента, когда в ледяном лесу она уже почти отчаялась найти спасение. Спустя полчаса закончив свое жутковатое повествование, она устало прикрыла веки. Едва Катюша замолчала, как Иван властно привлек девушку к своей твердой широкой груди, и с силой прижав ее, начал гладить ее по темноволосой головке, словно ребенка.