Лесное озеро (сборник) - [20]
Около дома управляющего на крыльце чистит таз босоногая девушка.
— Варенье варить?
— Да, — отвечает она, макая влажную тряпицу в толченый кирпич.
— Дома управляющий?
— В поле.
Марк Павлович, посвистывая, входит в дом. Эмма Гансовна одна. Он крепко пожимает ее руки и зовет:
— Пойдемте гулять. Там поп музицирует, а я сбежал.
Она, улыбаясь, надевает на голову соломенную шляпу с розовыми лентами и, захватив красный зонтик, выходит из дома.
В парке они медленно идут по дорожкам, останавливаются у заросшего пруда; из воды изумленно смотрит лягушка. Марк Павлович бросает в ржавую голову палкой, лягушка исчезает.
— А поп все музицирует, по жене тоскует. Во сне, говорит, видел — ручкою манила. И чем люди живут — печалью по невозвратимому, тоской по недосягаемому.
Эмма Гансовна и Марк Павлович вступают в глухую часть парка, садятся в тени на скамью. Где-то рядом поет птица; Эмма Гансовна чертит концом зонтика по песку.
— Мне всю неделю после пикника было очень тяжело, — тихо говорит она.
Марк Павлович ее прерывает:
— А я мечтал о вас, мечтал… Понимаете? Это так хорошо, я люблю мою мечту, мучительную, скорбную, прекрасную, неповторяемую… И чтобы страдать при этом, терзаться…
Она с тревогой взглядывает на него:
— Зачем?
— Разве я знаю?.. Вам странно слышать мои слова: вы, немки, — реалистки и практичны прежде всего, хотя вас зовут сантиментальными.
— Страданий следует избегать, — деловито произносит она.
— Сколько лет вы замужем? — резко спрашивает ее Марк Павлович.
— Четыре года.
— А у вас не было детей?
— К сожалению, не было.
Он срывает растущий около скамьи колокольчик и втыкает ей в волосы.
— Четыре года!.. А мне вы кажетесь совсем девушкой. Бросьте вашего мужа.
Она удивленно поднимает золотые бровки.
— Ведь вы же совсем не пара ему. Поймите! «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань».
Она строго замечает:
— Мой муж трудолюбивый, честный человек. Я его очень уважаю.
— А со мной собираетесь наставлять ему рога?
Эмма Гансовна подымается со скамьи.
— Я ему не изменяла и не изменю. Вашим словам я не придаю значения: вы — человек молодой, вам просто скучно, Марк Павлович.
Он, усмехаясь, подтверждает:
— Возможно, возможно. Вы угадали, добродетельная Пенелопа.
Она просит его:
— Проводите меня.
— И одна дойдете! — сердито буркает он.
— Пфуй, как это невоспитанно!
Когда Эмма Гансовна скрывается за деревьями, ему стыдно за свою грубость. Вот так рыцарь Ланчелот!..
С опушки парка несется гудение и звон — там, в знойных лучах солнца, толкутся, кружатся, перелетают осы и слепни… Пойти туда, чтобы изжалили, искусали…
Он покидает парк, не заходя в помещичий дом, — пусть о нем подумают, что угодно.
На поле — в высоких сапогах и в широкополой соломенной шляпе — расхаживает управляющий, наблюдая за пахотой. Тяжелые плуги, сияя железом, врезаются в сухую почву, в сторону сползают пласты земли, бурые сверху, темные снизу.
— Ровнее, Лука, ровнее! — покрикивает немец. — Не забирай вправо.
Марк Павлович здоровается с ним.
— Эмму видали? — недружелюбно спрашивает управляющий.
— Видел.
— Она вас квасом не угостила?.. Она приготовила шипучий, добрый квас.
Немец вытаскивает из кармана трубку, кисет с американским табаком и набивает, приминая табак лоснящимся пальцем.
Около лошадей вьются слепни, лошади понуро бредут по пашне, отмахиваясь хвостами от докучных кровопийц. Управляющий подробно рассказывает Марку Павловичу о способах борьбы с червем, поедающим в этой местности хлеба. Мужики, чтобы избежать червя, позднее засевают, но не помогает: надо окапывать хлебные участки канавами, а туда насыпать известь — червь не переползет.
— Не переползет?
— О нет! А летать он не умеет.
Еще управляющий жалуется, что в имении много подзольной почвы. Подзол — с виду вроде золы, поэтому так и назван, он совершенно бесплоден, не имеет органических веществ.
Поговорив с управляющим, Марк Павлович выходит на дорогу, минует три березы, сворачивает в селе к желтым больничным домикам.
Квартира земского врача — четыре небольшие, почти пустые комнаты, стены недавно выбелены и пачкаются.
Марк Павлович идет в больницу, там, в просторной палате, лежит молодой парень с гангреною. Уже отрезаны на правой руке верхние фаланги пальцев, но гангрена подымается все дальше и дальше, сжигая беспламенным огнем.
Тощая фельдшерица подает Марку Павловичу халат, кипятит ножи и ланцеты.
— Ну как, братец?
— Жжет…
— Не был бы дураком, — сердится Марк Павлович, — и не жгло бы. Зачем сковырнул болячку? Пришел бы вовремя, я бы ее залечил, а теперь — терпи.
Марк Павлович засучивает рукава халата, моет руки в сулеме.
— Али опять резать?
— Да.
— А полягчает?
— Может, и полегчает.
Марк Павлович ампутирует новый сустав; парень, бледный, как полотно, с вытаращенными от боли глазами, стонет.
Марк Павлович бросает отрезанный сустав в таз, останавливает кровь, перебинтовывает искалеченную руку.
— Лежи, брат.
Парень тяжело дышит, смотря на валяющийся среди окровавленной ваты почернелый сустав.
Марк Павлович моет руки, вытирает их поданным фельдшерицею полотенцем, скидывает халат и возвращается к себе в квартиру.
Сторож приносит самовар. Марк Павлович заваривает чай и, сидя на диване, курит папиросу.
«Осенний ветер зол и дик — свистит и воет. Темное небо покрыто свинцовыми тучами, Волга вспененными волнами. Как таинственные звери, они высовывают седые, косматые головы из недр темно-синей реки и кружатся в необузданных хороводах, радуясь вольной вольности и завываниям осеннего ветра…» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повесть и рассказы разных лет: • Перед половодьем (пов. 1912 г.). • Правда (расс. 1913 г.). • Птица-чибис (расс.
«Рогнеда сидит у окна и смотрит, как плывут по вечернему небу волнистые тучи — тут тигр с отверстою пастью, там — чудовище, похожее на слона, а вот — и белые овечки, испуганно убегающие от них. Но не одни только звери на вечернем небе, есть и замки с башнями, и розовеющие моря, и лучезарные скалы. Память Рогнеды встревожена. Воскресают светлые поля, поднимаются зеленые холмы, и на холмах вырастают белые стены рыцарского замка… Все это было давно-давно, в милом детстве… Тогда Рогнеда жила в иной стране, в красном домике, покрытом черепицей, у прекрасного озера, расстилавшегося перед замком.
«Набережная Волги кишела крючниками — одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-вот солнце высосет всю воду великой реки, и трехэтажные пароходы останутся на мели, как неуклюжие вымершие чудовища…» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повести и рассказы разных лет: • Атаман (пов.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Александр Митрофанович Федоров (1868-1949) — русский прозаик, поэт, драматург. Сборник рассказов «Осенняя паутина». 1917 г.
Михаил Владимирович Самыгин (псевдоним Марк Криницкий; 1874–1952) — русский писатель и драматург. Сборник рассказов «Ангел страха», 1918 г. В сборник вошли рассказы: Тайна барсука, Тора-Аможе, Неопалимая купина и др. Электронная версия книги подготовлена журналом «Фонарь».