Лесное море - [187]
— Да, суд был. Я сам это прочел в вырезке из газеты.
— И больше ты ничего не знаешь?
— Ничего.
Они примолкли. Опять хищный, резкий визг напомнил им о дурном предзнаменовании: куница все же схватила белку… А в ушах звенело от тетеревиного хора на болотах. Тетерева играли, как вчера, и дрались из-за своих тетерок.
— Поспим. Все выяснится завтра… то есть сегодня, — поправил он себя, так как уже светало.
Обоим не спалось. Ашихэ лежала, прижавшись к Виктору, но он чувствовал, что она ушла от него куда-то далеко, в свои трудные и чуждые ему мысли о судьбах Китая. Сквозь сетку ветвей над их головами просвечивало хмурое небо, желтоватое, как пергамент, как веки птичьих глаз. «А что, если и ночью оно будет в тучах? Черт возьми, об этом я и не подумал! Хорош я буду на том склоне, который вчера себе наметил, метров на пятнадцать выше перевала… Внизу кто-то крадется, подходит к Ашихэ, а ночь как смола, и мы не будем знать, кто идет, — ведь Ашихэ не стала спорить». Конечно, он это устроит лучше. Осторожность не мешает, хотя в этом случае она совершенно лишняя…
Она говорила это торопливо и с наигранным спокойствием. Хоть бы поскорее осталась позади эта подстерегающая их душная ночь! А там тоскливую тревогу сменит радость, когда Среброголовый и Багорный, объединив отряды, возьмут форт! Достанется же японцам! Их прогонят, а война уже идет к концу, это все говорят. Китай будет свободен и отчизна Виктора тоже.
— Как она зовется на вашем языке? Ты говорил, но я позабыла.
— Польша.
— Польша… А женщин там уважают? У них такие же права, как у мужчин?
— Ашихэ, ты мне зубы не заговаривай. Знаю, к чему ты клонишь, но на этот раз ты меня не собьешь.
— Да я и вправду люблю слушать твои рассказы про мать и про ее родину.
— А что у меня еще осталось? Ты здесь и Польша где-то на краю света.
— Будет у тебя и она и я.
— До сих пор ты никогда этого не говорила. Значит, ты решилась?
— Ах, сколько времени можно упираться, если ты так тоскуешь по своей родине и сражаешься за мою… Конечно, я в конце концов поеду с тобой.
Они вернулись на развалины Фанзы над порогами, доели там остатки своих запасов. Виктор пошел принести воды для чая. Проходя мимо мостков, он посмотрел на оба ровно обтесанных ствола громадных елей, переброшенных через речку. Снизу они всегда были покрыты брызгами, сверху — тонким слоем плесени. И на ней не было никаких следов! Но следы должны были быть, если здесь прошли Чэн, Су и Мо Туань. Три человека не могли пройти, не оставив отпечатков на зеленом мягком налете. Видно, эти трусы где-то притаились и из своего укрытия намерены наблюдать, чем все кончится.
Вернувшись в фанзу, Виктор ни словом не обмолвился о своем открытии. Положения это не изменит, а Ашихэ еще сильнее будет терзаться.
Часом позже, когда они поднимались на перевал лесом, который чем дальше, тем больше редел, побежденный каменистой почвой, Ашихэ подтолкнула Виктора и шепнула: «Смотри, лисичка!» Лисица промелькнула довольно далеко между деревьями. Может, они и прошли бы, ничего не подозревая, но Волчок помчался за лисицей, они стали обнюхиваться, потом играть, как старые знакомые. Ашихэ вдруг остановилась как вкопанная: в этой «лисице» она узнала рыжую суку Чэна. Значит, Чэн с товарищами были где-то недалеко!
— Скоты! — сказал Виктор вслух то, что уже раньше думал о них. Он решил больше не стесняться: Ашихэ сама теперь видит, что им доверять нельзя.
Он подозвал Волчка, и они двинулись дальше. Не искать же их! Хотя в случае беды охотники могли бы поддержать их огнем своих трех ружей.
Ашихэ так бежала, как будто в спину ей направлен был чейто ненавистный взгляд или даже дуло ружья. Быть может, ее подгонял стыд за своих земляков? Ведь это неслыханно — чтобы охотник покинул в беде товарища! Невероятно! И это в тайге, где даже чужим помогают, где никто не запирает фанзы, а когда хозяин уходит надолго, он оставляет в доме еду на случай, если забредет сюда какой-нибудь путник! В тайге, где вора карают смертью, зарывают по шею на тигровой тропе. А если бы кто-нибудь предал друга или трусливо сбежал — за это и кары не придумано, потому что здесь такого еще не случалось. Как же эти трое могли поступить так с ней, Ашихэ, их товарищем, тем более что они партизаны, авангард шу-хай?
— Говорил я тебе, — начал Виктор, когда они дошли до перевала и остановились. — В нашей тайге…
— Да, да, нас только двое, ты и я… Что же нам делать?
— Пойдем к мяо.
Тропинка, бежавшая по дну ущелья, перерезала Седловину.
— Вэй-ту, а может, они попросту где-то нас поджидают? Не огорчайся заранее. Может, все окажется совсем не так.
— Не знаю, смогу ли я и тогда относиться к ним по-прежнему. Мне будет казаться, что от них всего можно ожидать. Это как яд. Кого змея раз ужалила, тот всегда под ноги себе смотрит… Ну, вот и пришли.
В уголке между скалой и могильным холмиком, сложенным из камней, стоял знакомый древний алтарь с изображением тигра, где путники молили о милости божество гор.
— Ну, чем плохое укрытие?
— Да, но если бы я была суеверна… Взгляни!
На скале, под которой Ашихэ собиралась сесть, неуклюже высеченные иероглифы предостерегали:
Увлекательный роман повествует о судьбе польского революционера, сосланного в начале 20 века на вечное поселение в Сибирь.
В основу произведения «Парень из Сальских степей» положена подлинная история жизни советского военнопленного — врача Владимира Дегтярева, с которым автор подружился в концлагерях Майданека и Освенцима. (В повести это «русский доктор» Дергачев.)Писатель талантливо изобразил мужество советских людей, их преданность Родине, рассказал о совместной героической борьбе советских и польских патриотов против общего врага — фашизма.
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.