Лесная обитель - [40]

– Он только наполовину римлянин, – возразила девушка. – Его мать была из племени силуров. И когда он гостил у нас, все думали, что он британец.

Бендейджид покачал головой.

– Тем хуже. Он рожден от смешанного брака, а такой брак я считаю незаконным, тем более что в нем течет кровь предателей, ибо силуры всегда были предателями: еще до того, как из-за моря пришли римляне, они угоняли наш скот и, как воры, охотились на наших землях. Было бы вдвойне глупо и безрассудно позволить тебе выйти замуж за человека из племени, с которым мы издавна враждуем. Я даже говорил с Арданосом. Он считает, что такой брак – это шаг к миру, будто ты дочь царицы одного из племен, населяющих нашу страну, а он отпрыск императора, но я твердо убежден, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Эйлан от удивления широко раскрыла глаза: она никак не ожидала, что за нее вступится архидруид. Тем временем Бендейджид продолжал:

– Судя по тону письма Мацеллия Севера, ему эта затея нравится не больше, чем мне. Если вы поженитесь, один из вас изменит своему народу. Если Гай ради тебя готов пожертвовать Римом, я не желаю, чтобы он был моим родственником. Если же он останется верным своим обязательствам перед империей, тогда ты будешь отвергнута нашим народом, а я ни за что не допущу, чтобы тебя постигла такая участь.

– Ради него я все вынесу, – не глядя на отца, едва слышно вымолвила Эйлан.

– Вполне допускаю, но это безумие, – сказал ей отец. – Молодость всегда готова бросить вызов целому свету. Но в наших жилах, Эйлан, нет ни единой капельки крови изменников. Вороны будут тайно терзать твое сердце, мстя за каждое мгновение, что ты живешь с ним, предавая свой народ. – Его голос смягчился. – И что самое страшное, из-за тебя пострадает весь наш род; люди отвернутся от нас… Эйлан, ты должна понять: я не таю злобы на Гауэна. Он был гостем в моем доме, и я поступился бы своей совестью, если бы стал утверждать, будто он обманул меня. Ведь никто и не просил его назвать свое настоящее имя. Я мог бы обвинить его только в том, что он тайно настраивал тебя против родных.

– Он вел себя благородно и почтительно и даже намеком не оскорбил ни твоей, ни моей чести, – почти беззвучно выдохнула Эйлан.

– Разве я ставлю под сомнение его порядочность? – вопросом ответил дочери Бендейджид. – Однако ему придется смириться с моим решением. Отец Гауэна от его имени честно и благородно попросил твоей руки, и я столь же честно и прямодушно дал свой ответ. И кончено.

– Другой, менее благородный мужчина, мог бы так обойтись со мной, что ты был бы только рад избавиться от меня, – сдавленным голосом проговорила Эйлан.

Лицо Бендейджида потемнело от ярости, и впервые в жизни Эйлан испытала жуткий страх перед отцом. Он рывком притянул ее к себе и ударил по губам, хотя и не очень сильно.

– Хватит… – сказал он. – Замолчи! Если бы я чаще шлепал тебя в детстве, мне не пришлось бы сейчас бить тебя за такие бесстыжие слова.

Бендейджид разжал пальцы, и Эйлан безжизненно опустилась на скамью. Если бы отец заговорил с ней подобным тоном десять дней назад, она выплакала бы себе все глаза от горя. Теперь же у нее было такое чувство, что никакая боль на свете не выжмет из нее ни слезинки.

– Не быть тебе женой римлянина, пока я жив, – решительно заявил Бендейджид, – и надеюсь, этого не случится даже после моей смерти. А если ты скажешь мне, что ваши отношения зашли слишком далеко и у тебя нет другого выхода, как только выйти замуж за этого полуримлянина, в котором течет кровь предателей, или родишь незаконного ребенка, который станет называть меня дедушкой, я утоплю тебя собственными руками, и во всей Британии не найдется человека, который посмел бы упрекнуть меня. Что это ты покраснела, дочь моя? Минуту назад ты не думала о своей стыдливости!

Эйлан предпочла бы выслушать все эти обвинения стоя, но коленки у нее дрожали, и она не смогла подняться.

– Неужели ты и впрямь считаешь, что я такая бесстыжая?

– Ты сама заговорила об этом, – резко отозвался Бендейджид. Голос его смягчился. – Дитя мое, – ласково продолжал он, – во мне говорил гнев. Ты хорошая девушка, и я верю тебе. Не сердись. И забудем про этот разговор. Завтра ты отправишься к сестре. Скоро у Маири родится ребенок, и нужно, чтобы рядом с ней находился кто-то из родных, а у матери нет времени. Теперь уже ясно, что ее мужа Родри захватили в плен римляне, когда он последовал за нашими людьми, которых забрали на работы. Так что сама понимаешь, мне сейчас зять-римлянин совсем некстати.

Эйлан тупо кивнула. Бендейджид обнял ее и с нежностью в голосе произнес:

– Я старше и мудрее тебя, Эйлан. Молодые беспокоятся только о себе. Думаешь, я не замечал твоей тоски? Я решил, что ты скучаешь по Диде, и поэтому я, конечно же, разгневан на этого неполноценного римлянина, который заставляет тебя так страдать.

Напряженно замерев в объятиях отца, девушка снова кивнула, но мысли ее были далеко. Он сказал, что, если она выйдет замуж за Гая, вороны выклюют ее сердце, и поначалу она думала, что это всего лишь образное выражение. Но теперь она начала сознавать, что ее отец говорил чистую правду: сердце ныло острой болью, будто и в самом деле в него вонзился клюв ворона.