Леший - [5]

Леший помог женщине сесть, начал её расспрашивать, откуда она и как тут оказалась, но та лишь мычала что-то нечленораздельное и валилась обратно на лавку.

Егерь вышел из избушки, и минут через десять окрестности разбудил ружейный выстрел. На ходу ощипывая рябчика, а их, непуганых, водилось тут довольно много, вернулся в избушку, растопил печь и наскоро приготовил целительный бульон, добавив пучок с незапамятных пор висевших на стенах трав.

Женщина была настолько слаба, что не могла держать в руках кружку с ароматным бульоном. Леший взял её за плечи и стал поить, как ребёнка.

Только через три дня отважился Леший пуститься в дорогу. Два десятка километров, которые обычно егерь проходил часа за три с половиной, заняли весь день, поскольку найдёныша пришлось нести на чичирках.

Глава 6

Женитьба

Домой Аник добрался уже в сумерках. От леса прошел прямо к бане, усадил так и не проронившую за всё время пути ни слова найдёну на лавку, затопил каменку. Едкий дым шёл сквозь приоткрытую дверь в предбанник и поднимался под стреху.

Леший натаскал воды в большой чугунный котёл, добавил холодной в кадушку, подкинул в жаркий весёлый огонь берёзовых поленьев, сел в предбаннике на лавку, широко расставил ноги и поставив локти на колени, опёрся подбородком в скрещенные пальцы широких ладоней. Найдёна затравленно жалась в угол и смотрела куда-то в пол.

Подумать Анику было о чём. Самое первое — рано или поздно о находке надо было рассказать деревенским. А что рассказывать, если сама она была будто глухонемая. Даже хуже, потому что те хоть пытаются что-то объяснить на пальцах, мычат и кивают головой, эта на всё происходящее не реагирует никак. Второе: о найдёныше надо заявлять в сельсовет, ведь где-то её наверняка ищут. А если уже не ищут, надо приблудную как-то оформлять, выправлять документы. Ясен пень, пересудов не избежать, потому как привести в дом зазнобу сразу после смерти матери испокон веков считалось на деревне грехом тяжким. Но Леший боялся не столько пересудов, сколько того, что сейчас придётся эту женщину раздевать и мыть — сама-то она вон совсем квёлая сидит, ковшика не поднять. А начнёшь с неё тряпьё сымать, как она отреагирует? Заорёт, царапаться начнёт?

— Охо-хо, — отчего-то совсем по-стариковски тяжело вздохнул Аник, точно так, как это делал его покойный отец, когда надо было решать что-то нелёгкое. — Ты это тут посиди маненько, я в дом за одёжкой схожу.

Широким шагом, будто и не устал за дальнюю дорогу с такой ношей, Анемподист прошёл в дом, взял из комода платье матери, покрутил в руках материны же трусы, в которых незваная гостья могла утонуть, положил их на место, задвинул ящик, снял с гвоздя два больших домотканых полотенца, подхватил себе свежую одёжу.

Найдёна сидела всё так же вжавшись в угол.

— Ну, давай, деушка, в байну пойдём, — ласково, как к ребёнку, обратился к ней Аник. — Я тебя сейчас попарю, все хвори из тебя выколочу, потом отмою-отскребу, и пойдём домой отдыхать. Тоже ить, поди, умаялась за дорогу-то?

Леший подал женщине руку, помог подняться с лавки и несмело начал снимать с неё тряпье. Найдёна безропотно подчинялась. Аник раздел гостью, свернул изодранную одёжу в клубок и выбросил на улицу. Осторожно завёл женщину в баню подхватил на руки, аккуратно уложил на полок.

— Ты это полежи пока, погрейся, я веник запарю.

Он вышел в предбанник, достал с жерди берёзовый веник, разделал его, добавил от нечистой силы да колдовского сглаза несколько веток вереска, сорвал пучок крапивы, снова увязал всё это, окунул в деревянную шайку и залил кипятком, который уже пузырился в чугунном котле. Не смотря на открытую дверь, в бане было жарко. Аник скинул одежду, почерпнул ковшиком немного кипятка и плеснул на камни. Раскалившись на берёзовых дровах, они будто заходили ходуном и грозно пшикнули паром. Горевшая на лавке свеча испуганно пригасила язычок робкого пламени, чуть не погасла совсем, но оклемалась и начала потихоньку разгораться снова.

— Эх, благода-а-ать! — крякнул Анемподист и улёгся на полок с самого краю. Гостья молча отодвинулась к стене.

— Ты к стене-то не прижимайся, а то потом сажу не отмыть будет даже щёлоком, — по-доброму предупредил Аник. Он некоторое время наслаждался состоянием покоя, потом поднялся, достал из шайки веник, отряхнул его на камни, отчего те снова недовольно пшикнули.

— Ну, двигайся давай к краю, — повернулся Аник к гостье. — Будем тебя к нормальной жизни вертать.

Женщина так же покорно, как исполняла все прежние приказания Анемподиста, подвинулась к краю полка, и он начал чудодействовать. Веник в руке Лешего то порхал под самым потолком, заставляя жар опуститься пониже, и тут же прихлопывал его к костлявой спине найдёныша, то шлёпал, медленными шажками подвигаясь от ступней к голове, то снова порхал под потолком и начинал новую пляску по телу.

— Ну, вот теперь и будя, — сказал Аник, сунул веник обратно в шайку. Взял ковшик, почерпнул из кадушки холодной воды и одним махом окатил гостью. От неожиданности та ойкнула и стала подниматься. — Погодь-погодь, не ровён час, шмякнесси. Давай-ко подсоблю.

Анемподист взял гостью на руки, вынес в предбанник, набросил ей на плечи полотенце.