Лес тысячи духов - [3]

Я подошел к крыльцу одновременно с отцом, ибо редко ночевал дома, когда его не было – из-за Колдунных духов, которые не давали мне иной раз уснуть до самого утра. Да и мать моя обыкновенно уходила, если отец отлучался на всю ночь: ей позволялось ночевать дома только по его особому разрешению. Вот подошли мы с отцом к нашему дому, поднялись на крыльцо, отворили дверь в комнату моей матери, ибо следы вели именно туда, и я остолбенел от ужаса. На полу перед нами лежала антилопа с человеческой головой, и, приглядевшись, я узнал лицо матери, хотя оно было густо вымазано. кровью и облеплено полчищами трупных мух, а из раны в развороченном черепе торчали белесые осколки костей. Отец осторожно дотронулся до нее – она была мертва и уже начала разлагаться. Так закончила жизнь моя мать, или Великая ведьма из бездны ада, которая тайно кормилась по ночам на окровом поле в обличье антилопы.

Не прошло и месяца после смерти матери, как скончался мой отец, и я стал круглым сиротой. На этом завершается история моих родителей, а значит, мне пора поблагодарить тебя за внимание, о любезный и терпеливый хозяин, чтобы перейти потом к описанию своей собственной жизни.

Первое путешествие Акары-огуна в Лес Тысячи Духов

– Мой отец не дожил до преклонного возраста, поэтому его жизнь кажется легкой и безмятежной по сравнению с моей. Опыт людей, прошедших долгий жизненный путь, воистину страшен, и если старики начнут вспоминать про тяготы, встретившиеся им на пути к сединам, то юноши, быть может, возмечтают о ранней смерти.

С десятилетнего возраста брал меня отец на охоту, а в пятнадцать лет подарил мне ружье. Он скончался, когда я был двадцатипятилетним, оставив мне все свое достояние, все могущество и все деньги. Но еще до его смерти застрелил я своего первого слона, много раз успешно охотился на буйволов, убивал других диких зверей – да не было, мне кажется, дичи в окрестных лесах, на которой не испытал бы я своего охотничьего мастерства.

А когда мне исполнилось двадцать шесть лет – верней, месяца через три после этого, – я взял ружье и отправился в Ирунмале, или Лес Тысячи Духов. По дороге, которая ведет к Ирунмале, можно добраться до горы Лангбодо, а если идти по ней дальше, то попадешь в конце концов на небо. В Лесу Тысячи Духов можно встретить любого зверя, там обитают самые свирепые земные хищники и гнездятся самые страшные крылатые твари. Нет на свете леса, опасней этого, – и в довершение ко всему он считается родиной гомидов.

Долго пришлось добираться мне до Леса Тысячи Духов, и вступил я туда ночью, когда из-за темноты нельзя было даже сосчитать пальцы на собственной руке. Меня утомила дальняя дорога, к тому же я не взял с собой фонаря для ночной охоты, и, чтобы скоротать ночь, развел костер, вынул из охотничьей сумки несколько ломтиков ямса, прихваченных па всякий случай в дорогу, поджарил их на угольях и съел для подкрепления истощенных сил. После ужина я приготовил себе мягкую постель из опавших листьев, пристроил вместо подушки охотничью сумку, надежно зарядил ружье и, положив его возле постели, чтобы оно было у меня под рукой, спокойно уснул.

Однако спал я недолго, и разбудили меня голоса гомидов, идущих на базар. Ибо, хотя они бодрствуют и днем и ночью, им дозволено заниматься делами только по ночам – и только в ночное время могут они подавать прошения своему королю Олори-нгбо, что значит Властелин Леса. Мне и сейчас еще становится не по себе, когда я вспоминаю, что развел костер под деревом, которое служило Обиталищем Властелину Леса. Вечером-то я этого, конечно, не заметил и, только разбуженный гомидами, с ужасом догадался, куда попал, а как только догадался, сразу вскочил, закинул за спину ружье, повесил на плечо охотничью сумку и торопливо вскарабкался на дерево, усугубив свою вечернюю вину утренним надругательством, ибо вечером я прижег Властелину Леса ноги огнем, а теперь еще и влез, как шалая мартышка, ему на голову.

Едва я затаился в ветвях, к Властелину начали сходиться знатные гомиды. Вскоре неподалеку вспыхнул огромный костер, ярко высветив Обиталище и соседние деревья. Знатные гомиды степенно усаживались вокруг своего короля, а я с изумлением рассматривал их неисчислимые разновидности, и мне чудилось, что я вижу маскарад культа мертвых, или алагемо, ибо некоторые из гомидов ходили на руках, некоторые на головах, иные прыгали, как лягушки, а у одного не было ни рук, ни ног, и он напомнил мне гуттаперчевую лохань. Когда вся знать собралась, явился Глашатай, и я услышал такие слова:

– О Властелин Леса! Могучий Властелин Леса! Ты величайший торговец – и продавец и купец, – которому нет равных; даже среди гомидов, хотя все они замечательные торговцы. За обедом тебе подают яме, приправленный человечиной, а пищу ты запиваешь пенистым пшеничным суслом, разбавляя его человечьей кровью, и наливают тебе этот драгоценный напиток в чашу из черепа, – даже величайшим из смертных не дано сравниться с тобою, о Властелин! Но не ходишь ли ты последнее время на голове? Ответь своим подданным, великий Властелин! Ибо нам кажется, что с некоторых пор глаза твои, жгучие словно угли, расположены у тебя на ягодицах. Или, быть может, ты утомился от жизни. Властелин, и поэтому не являешься своим подданным? Мы не можем понять, почему тебя нет среди нас. Мы, давно собрались у твоего Обиталища и с нетерпением ждем тебя, о Властелин!