Лес священного камня - [77]

В четыре часа дня из Идут Лиенг Крака пришли Джанг и Сраэ. Так как они провели ночь у «чужаков» и в момент родов не были в деревне, вход в хижину матери им запрещен. Длинная веревка, протянутая Бап Тяном от семейной двери к двери гостевой (он делит èe со своим зятем Крэнг-Джоонгом), преграждала оба входа. Два высоких шеста, на которых держалась веревка, четко указывали, где проходит граница табу. Молодые супруги должны были провести остаток дня и ночь в помещении своего дяди Крэнга, откуда, кстати, они могли видеть все, что происходило на материнской половине. Фрукты, которые они принесли в подарок, также не могли быть перенесены через условную границу между двумя очагами. Так как у Крэнг-Джоонга и Бап Тяна общая дверь в гостевую, она сегодня тоже находилась под запретом. Джанг и Сраэ вошли к дяде через его семейную дверь. Ею воспользовался Мхо-Ланг, когда пришел показать Крэнгу кувшин, который тот намеревался купить.

Оживление наступило вновь при жертвоприношении провинившейся собаки, которую в мгновение ока прикончили, сварили и съели. Беседа шла о том, о сем: о диких слонах, которые забрели на днях в миир, о том, что некий человек из Сар Ланга взял «в долг» буйвола, и т. д. На какое-то время общим вниманием завладела Анг Слюнявая, которая с грустью вспоминала о прошлом, когда во время полевых работ царили веселье и любовь. Ланг-Мхо, еще не отнявшая от груди свою дочь, взяла на руки плачущего новорожденного, чтобы покормить его, но малыш отказался брать грудь. Любуясь его большим тельцем, она сказала, что он похож на полуторамесячного ребенка. Другие женщины также расхваливали младенца. Прерванная беседа вошла в свое русло. Енг Сумасбродка рассказала, что к ней приходили супруги Сиенг-Оот (муж — брат Тоонг-Бинга и Анг Вдовы, и после суда за кровосмесительство последняя живет у него). Они приходили, чтобы получить благословение для своего младенца, который как две капли воды похож на покойного Нгкои (один из Сруков, погибший во время избиения в Пхи Дих). Нгкои явился во сне Оот, когда она еще не была беременна, и сказал: «Я хочу повидаться с моей теткой Енг Сумасбродкой» (она вдова одного из Сруков). Пересказав слова своих гостей, Енг добавила: «Они не решились сказать мне это, но, когда ребенок родился, они назвали его Крангом, и он неутешно плакал, отказывался от этого имени. Тогда они назвали его Нгкои, и ребенок сразу успокоился».

12 сентября

Сейчас приблизительно около девяти часов утра. Анг уже умылась и съела первую пиалу рисового супа. (Вчера она мылась три раза и три раза принимала пищу, состоявшую каждый раз из маленькой пиалы рисового супа).

Бап Тян отправился просить магическое растение прохладник, «чтобы ребенок скорее начал брать грудь», а на самом деле произвести выбор имени (эта церемония называется «кинуть жребий на имя предка»)[95]. Ведь совершенно очевидно, что если ребенок непрерывно плачет и не берет грудь, то он дает понять своим поведением, что желает получить имя или, если оно у него уже есть, сменить на другое.

Бап Тян уселся под чердаком прямо на ложе своей жены. Она сидела, вытянув ноги, на них лежал новорожденный. Бап Тян сел на корточки напротив Анг, на одном уровне с младенцем. В сложенных руках он держал два кусочка прохладника (гун ик). Его луковица, разрезанная по длине, напоминала половинки цилиндра. Бап Тян встряхнул кусочки луковицы, произнес имя Нджанг (это не имя предка) и быстро раздвинул руки. Кусочки упали в беспорядке: следовательно, имя не подошло. Бап Тян повторил эту операцию, назвав имя Сраэ (младший дядя жены по материнской линии). Снова не подошло. Затем последовали имена Кронг (отец Анг) и Банг (прямой предок Анг), но все было безрезультатно.

Пока отец выбирал имя, братишка новорожденного Чонг Толстопузый забавлял младенца: он с шумом дул на его крохотные ручки. Но скоро ему надоело, и он отправился играть со своими сверстниками.

Бап Тян продолжал «кидать жребий на имя предка». Он перечислил Манга, Чунга, Пара, называл даже имена предков жены, так как из троих детей, которых ему принесла Анг, двое носили имена его предков (Чонг и Джанг). Но раз предки жены упорствовали и никак не проявляли себя, он обратился опять к своим прародителям. При упоминании имени Донг кусочки магического растения заняли благоприятное положение.

Я думал, что на этом ритуал закончится и младенец будет именоваться Донгом. Но — оказалось, что я глубоко заблуждался. Бап Тян вновь взялся за кусочки магической луковицы и подбросил их два раза, но получил отрицательный результат. Старик сказал мне: «Поначалу гун ики указали Донга, но отступились от него при повторном вопросе». Насколько я разбираюсь в мнон-гарской ворожбе, такое объяснение не может считаться убедительным. К моему изумлению, Бап Тян вновь возвратился к имени Кронга — отца жены. Мне (а немного и духам) он пояснил, что «у новорожденного нос похож на нос Кронга, да и глаза такие же». Затем Бап Тян заверил предка, что собака, перескочившая через новорожденного, в тот же вечер была принесена в жертву по всем правилам ритуала, с обязательными в подобных случаях помазанием и возлияниями. Но все его уговоры были тщетны, указания на имя Кронг не подтвердились. Бап Тян опять предложил имя Донг, но на этот раз и на него не получил согласия, как и на повторное предложение имени Кронг. Раздосадованный Бап Тян отказался от дальнейшего гадания и удовольствовался единственным положительным указанием на имя Донг. Он принес нитку, подвесил на нее кусок растения