Лес священного камня - [40]

Нянг и Манг Тощий положили на плечи шест с привязанным к нему трупом, вероятно довольно тяжелым, и понесли его. За ними последовали Нгэ с корзиной, Чар-Риенг, вооруженный куп-купом, Кронг Толстый Пуп и Биен-Дланг. Я спросил Банга Оленя, пойдет ли он с нами. «Табу запрещает нам с Кранг-Дрымом идти на кладбище, — быстро ответил он. — Дурная смерть может напасть на нас и навлечь болезнь, потому что мы собираемся устроить там бох».

Дорогой Кронг Толстый Пуп сказал мне: «Он убил себя от стыда, а подождал бы день или два — и стыд прошел бы». Чар-Риенг печально добавил: «Он не хотел больше есть мясо на этом свете».

Мы сошли с дороги, проложенной французами, и по буйволиной тропе двинулись в глубь бамбуковой заросли, на север. Переправившись через реку Дак Тлонг Кар, мы свернули на северо-запад и миновали кладбище мертворожденных. Двадцатью метрами дальше между большим кладбищем и бывшим полем Танга Сутулого находилось место погребения тех, кто умер не своей смертью (ндриенги).

Трое парней, все время подшучивая, принялись по очереди копать могилу длинной, тут же вырубленной палкой с острым срезом на конце. Они рассказали мне, что Тиенг будто бы собирался жениться на Анг. Это заставило меня еще раз изложить свою точку зрения, что снова вызвало шутки. Кронг Толстый Пуп велел могильщикам поторапливаться: над горизонтом нависла большая черная туча. Наконец прямоугольная яма, ориентированная с севера на юг, была готова. Рядом находилась заросшая травой могила ндриенга Ндонга из клана Тиль, утонувшего два года назад в возрасте двенадцати лет.

Чар-Риенг спустился в яму, края которой достигали ему до колена, и выровнял дно маленькой мотыгой, взятой из подарков покойному. Затем с листом прохлад-ника в руке он встал над могилой, расставив ноги по ее сторонам, наклонился и попятился, затягивая стебелек травы узлом:

Души дыхания живые, не оставайтесь на земле,

Вернитесь вниз сюда…

и бросил его вниз.

Покойника опустили в яму головой к югу. Концы шеста покоились на краях могилы, тело его не касалось дна. Тщательно избегая наклоняться вад ямой, Нянг мотыгой обрубил ратановую перевязь, соединявшую труп с шестом. Шест сломали. Чар сказал, чтобы его не бросали в могилу, а оставили «на этом свете».

После этого с нескольких зазеленевших пней обрубили молодые побеги и прикрыли ими покойника, а Чар кинул несколько листьев на полоски ратана, которыми была обмотана голова.

Мне страшно, ведь земля твои глаза сокроет,

Мне страшно, ведь земля в твой набьется нос,

в твои глазницы…

Прикрытый ветвями труп забросали землей, приговаривая:

Я не бил тебя, не убивал тебя,

Не топтал, ногами не пинал тебя,

Нет, то божества — они тебя побили,

Это духи — они тебя побили,

Колдуны — это они тебя побили.

Ты же умер, тебе землю есть.

Мы живые, рис и суп мы едим.

С теми, кто внизу здесь, мир мы храним…

Могилу обложили ветками. Чар поставил кувшин[55] и прочие подношения в изголовье могилы, а вареный рис из кувшина бросил к ногам покойного:

Я рис вареный духам и обитателям

миров подземных даю.

Тебе даю я суп,

Тебе даю я рис вареный,

чтоб твой утишить голод.

Он поставил большую вьетнамскую пиалу слева от головы и сгреб в кучу погребальные подарки.

Тебе даю я котелок, не зарься на суп тех нижних,

не зарься на их вареный рис!

Тебе даю я котелок, чтоб овощи варить,

чтоб рис варить, который ты станешь есть.

И пиалы вьетнамские даю, чтоб в них ты мог,

обедая, класть овощи…

Наконец провожавшие наломали веток и положили на могилу, обращаясь к покойному:

Вот топливо, тебе даю его.

Не требуй ни супа, ни риса вареного,

Ни топлива у тех, других, подземных обитателей.

И они поспешно ушли. Чар, замыкавший шествие, остановился на мгновение, срезал несколько колючих веток и бросил поперек дороги:

О дурная смерть! Пока я возвращаюсь к себе туда,

Ты ж удирай отсюда…

Обратно шли очень быстро. Долго спорили, где совершить жертвоприношение, наконец решили поступить согласно правилу: если смерть наступила в воде, нужно «съесть собаку» в воде, если в деревне или в лесу, то в деревне. Чар и юноши срезали охапки травы тлоот и рхоонг. Мы пошли к месту очистительного омовения кружным путем, и на перекрестке дорог Чар освободился от самого большого пучка ритуальных листьев.

Для купания выбрали место, находившееся ниже прежнего расположения деревни. Обычно после похорон омываются ниже своей деревни, но, когда человек умирает не своей смертью, опасность слишком велика, и те, кто провожал его, стараются совершить очистительный обряд как можно дальше от деревенского водоема.

Мои спутники омыли тело и выполоскали одежду, даже береты и тюрбаны. Чар и все те, у кого были куп-купы, погрузили их в источник и вычистили. Выйдя из воды и надев пояс-передник, каждый взял по листу тлоота и рхоонга из свертка, принесенного Чаром, и по махал вокруг себя, произнося:

По траве рхоонг и пальме сра,

По траве ра и траве гат

удирай вниз по течению,

ниже леса для топлива,

Ниже высокой заросли,

Глубже глубокой ночи.

Пусть протянут малый ратан,

Пусть протянут толстый ратан.

Та скала для тебя,

Пусть мое тело будет свежим.

После этого все бросили листья в воду.

Стало холодно, и мы быстро пошли в деревню. На перекрестке Чар подобрал оставленные им листья. Тут мы увидели людей из Панг Донга: они шли навстречу нам с