Лес священного камня - [28]
Появился Лоонг-Рау с узким ремешком из кожи буйвола в руках. Он накинул его на шею Бап Тяна, делая вид, что собирается задушить его. При этом он, смеясь во все горло, угрожал джооку разными карами, если тот нарушит свою клятву. Остальные куанги в это время кричали и завывали.
Постепенно все, захмелев, начали расходиться небольшими группами. Рноом, нагруженный подарками его хозяину, передал огромный с выжженными узорами сосуд с пивом одному из друзей. Время от времени Манг-Сир Слоновая Кость спускался, пошатываясь, с помоста и вытягивал из рога несколько глотков. Когда Бап Тян уходил, в его честь звучали тамтамы.
Возвращались навеселе, выписывая ногами зигзаги, и совсем забыли о существовании тигров.
Мы пришли в Сар Лук около половины пятого. Опередившие нас юноши подготавливали главную обрядовую мачту, хотя в основном ее украшение было уже закончено: верхушку венчала фигура птицы, на высоте трех четвертей мачты виднелась пара деревянных рогов и две большие изогнутые пальмовые ветви, распростертые в виде огромных крыльев, к которым были прикреплены разноцветные нити и деревянные дощечки. При малейшем порыве ветра дощечки вибрировали и издавали нежные звуки.
У основания каждого колена гигантского бамбука просверлили отверстие и влили туда ужасную смесь, которую юноши приготовили, растерев в ступке. Она состояла из паэ тро [alocasia(?)] и коры лиан манг блиер. Полученное вязкое месиво разбавили водой и добавили в него целый сосуд протухшей свиной крови, которая придала смеси омерзительный запах. Бамбук сверху донизу смазали свиным салом и опалили, от чего он приобрел блеск и стал очень скользким. Но это еще не все: один из юношей влил в каждое отверстие настойку из дикого перца, а его листьями натер деревянные рога и верхушку мачты. Мне объясняли, что эта «мазь» въедается в покрытую потом кожу, вызывая у человека невыносимый зуд.
Наконец, отверстия обернули плотно свернутыми полосками манг блиера, а в нижней части ствола заткнули ратановыми пробками.
Тро-Джоонг начал копать яму для мачты. Боонг-Манг выбрал место напротив маленького помоста, но Бап Тян даже подскочил от негодования: «Здесь копать запрещено!» — и сам указал подходящее место между двумя помостами. Неподалеку два юноши зарезали поросенка, разделали его и поджарили на вертеле.
На главный помост под навесом вынесли чан с рнэмом, перелитым из маленького кувшина без горлышка, блюдо, на котором стояла корзинка с клейким рисом, котел со свиной требухой, курицу, зарезанную одновременно с поросенком, кусочки магического растения прохладника, литр вьетнамской водки, подаренный Ндэхом, три сосуда для питья и домодельную пиалу с пивной бардой, перемешанной со свиной и куриной кровью. В маленькую корзинку — киу — сложили клейкий рис, яйца, три банана и свиную требуху и подвесили ее к рогам, украшавшим мачту. Гости Бап Тяна и жители Сар Лука поднялись на обрядовый помост. Мертвецки пьяный Боонг-Манг был не в состоянии держаться на ногах, и Крэнг-Джоонгу пришлось его заменить. Он надел обрядовый пояс-передник, который ему подарил месяц назад его друг Чонг-Енг во время обменного жертвоприношения.
Прежде всего Бап Тян предложил мне, Крэнг-Джоонгу и Тру вьетнамской водки. Юношей попросили поиграть, и тотчас же раздались звуки барабана и гонгов. Согласно обряду, Бап Тян стал читать моления и угощать нас рнэмом. Он начал с Крэнг-Джоонга, заменившего упившегося распорядителя, потом преподнес пиво Бангу Беременному, другому «священному человеку». Тру вежливо уступил мне свою очередь, после него пили почетные гости, потом Банг Олень. Каждый вручил Бап Тяну свое приношение.
Внезапно большой столб огня осветил двор. Огромная мачта лежала на куче веток так высоко, что пламя выхватило из темноты только рога и гигантские крылья, а верхушка ее, увенчанная птицей, осталась в тени. Музыканты с гонгами вышли из хижины и обошли вокруг мачты. Куанги тоже поднялись и, взяв по щепотке кровавой пивной барды, уселись на корточки вдоль мачты. Они окропили ее и вознесли моление:
Пока куанги, по-прежнему сидя на корточках, молились, шесть музыкантов прошли мимо них, заглушая звуками гонгов бормотание молящихся. Они обогнули основание мачты и пошли вдоль ствола, но оставили в стороне место, приготовленное для мачты.
Закончив молитву, куанги поднялись. В то же мгновение люди бросились к мачте. Подбадривая друг друга криками, они старались поставить ее. Те, кто находился у подножия, толкали мачту руками, остальные силились поднять ее при помощи бамбуковых подпорок, перекрещенных в виде буквы «х». При каждом толчке все хором испускали дикий вопль, заглушавший гонги. Тро-Джоонг стоял по другую сторону ямы, приготовленной для мачты. Он держал доску, по которой гигантский бамбук должен был соскользнуть вниз. Гонги не умолкали ни на минуту, их громкие звуки отчетливо раздавались между возгласами мужчин: «Хо! Хис!» Свет выхватывал из темноты ствол и дрожащие «руки» мачты, выпрямлявшейся рывками. Наконец она приняла вертикальное положение, будто на секунду замерла, а потом провалилась в яму. Все ликовали. Четыре человека поддерживали мачту, чтобы она не покосилась, а остальные засыпали яму. Музыканты обошли вокруг мачты, которая, вздрагивая в темноте, возвышалась над их головами.
