Лес священного камня - [111]

Хмель бросился в голову не только Тро-Джоонгу. Тру позволяет себе такие грубые шутки, каких я не слышал ни от одного мнонгара. Пресловутое «табу любовной связи со свекровью» распространяется на всех старших родственников (там кэих) мужа или жены. Старшими родственниками считаются сестры и братья (всех степеней), которые старше супруга (или супруги), все родичи того же поколения или старшие. Со всеми ими нельзя вступать в брак или в связь (исключения только подтверждают правило). Прежде даже намек на это считался обидой. Если хотят высмеять кого-нибудь, то достаточно предположить, что он (она) не прочь жениться на своей теще или старшей сестре жены (выйти Замуж за свекра или старшего брата мужа), и любой мнонгар так смутится, что, будучи не в состоянии возражать, будет только твердить:

— Врешь, врешь! (хотя всем ясно, что над ним лишь шутят).

Опьяневший Тру выбрал мишенью для своих острот Тяна, который и трезвый-то не блещет умом, а после нескольких порций рнэма и вовсе отупел.

— Знаешь, — сказал Тру, — с Озера пришло письмо с приказом, чтобы все посыльные явились на праздник, который нам дает Йо, совершенно голыми в сопровождении там кэах. В таком виде они должны будут приветствовать начальника округа.

— Не может быть, ты выдумываешь.

Тру невозмутимо продолжал:

— Ничего я не выдумываю. Это приказ, и ты обязан явиться вместе со всеми. Тебя обвяжут веревками. За одну тебя поведет, как на поводке, старшая сестра жены, а другую будет держать сзади ее младшая сестра.

Тян испугался не на шутку.

— Но я не хочу, это немыслимо… Я притворюсь больным… или убегу в лес.

Присутствующие громко смеялись, но не совсем искренне. Тян так разволновался, что его пришлось долго убеждать, что все это только шутки.

Большинство пьющих собралось у Банг-Джиенга Беременного. Услышав звуки оркестра плоских гонгов, совершающего ритуальный круг по деревне, Биенг-Дланг, не выходя на улицу, сел на корточки около главной двери (музыканты заходят внутрь каждого дома). Во главе оркестра шел Манг Тощий с «матерью» в руках (так называется самый большой гонг, задающий тон). Когда он подошел к Биенгу, тот взялся за край синга и начать петь «сказание гонгов», стараясь заставить своего партнера сесть. Окружающие пришли в восторг. Манг Тощий топтался на месте и не решался ответить. Он обратился к другому музыканту, но у того тоже не хватило смелости запеть. Тогда за край синга схватился Краэ-Дрым, но не смог выдавить из себя целиком ни одного куплета. В состязание вступил Тян, которому хмель придал смелости, но, с трудом дойдя до конца второй строфы, сбился и замолчал под хохот слушателей.

Во главе оркестра стал Кронг-Сранг, младший брат Биенг-Дланга. Биенг, держась рукой за другой край синга, заставил брата сесть. Он пел о Биенг Кох Леэ, выведшем первых людей из подземных миров. Захмелевшие слушатели наградили его овациями, так же как и Кронг-Сранга, который, сидя на корточках, пел ему в ответ следующую строфу. Голос у него был слабее и уверенности было меньше, чем у старшего брата, но он имел такой же успех, вероятно, благодаря своей красоте и смелости, которая позволила ему взяться за дело, после того как оплошали двое его более опытных товарищей.

Стало поздно, гости понемногу расходились. Разговор не клеился. Из дома Боонга Помощника доносился прерываемый рыданиями голос прекрасной Ланг-Мхо:

— Бедные! Мои дети никогда не едят сала… Пусть я умру, мне все равно… Но мои дети Сранг, Кронг, Манг…

Тру сидел около кувшина в нескольких шагах от своей «сестры». Рядом находились другие Рджэ, в основном женщины: старая Тро, Сранг, Манг Обезьянья Челюсть с мужем, Боонг Помощник. Я осведомился со своего места, чем так огорчена Ланг, и мне ответили:

— С ней никто не спорит.

Поднялся хохот.

Я спросил ее:

— Что случилось, Ланг?

— Никто со мной не спорит.

Это вызвало новый взрыв хохота.

Я подошел к этой группе. Тру скромно удалился. Я еще не видел Ланг такой пьяной, она заливалась слезами и пронзительно причитала.

Я попытался рассмешить ее, потрепал по подбородку, и она улыбнулась. Всхлипывая, она рассказала о своих горестях. Ее «старший брат» Тру, возвращаясь домой после выпивки, поносит своих «сестер и матерей».. Его жена Нгэ не отстает от него:

— «Вы сироты, бедные, — говорит она. — Мой муж куанг, работает вместе с белыми, он начальник кантона, начальник округа. А твой — просто сирота». У нее пол-йы кувшины консервированного мяса, а мы его и не нюхаем. Спиртного у нее сколько угодно, они пьют и поглядывают на нас свысока, а нам стыдно. И это меня печалит… Мой муж не умеет хорошо говорить, у него нет ни сестры, ни матери. И меня это печалит…

Каждый раз, когда Ланг хныкала и говорила: «Меня это печалит», — ее мать, старая Тро, поясняла мне:

— Это потому, что она потеряла брата, твоего джоока Кранга.

В действительности я был с ним едва знаком, так как встречался только во время моей первой поездки по стране мнонгаров.

Ланг продолжала свои жалобы, захлебываясь слезами:

— Меня душит стыд… Мне плохо, и я плачу. У моей дочери Сранг нет сала, у моего сына тоже… Я все время страдаю. Тру хочет, чтобы Кронг женился на Джанг-Бибу и получил в наследство ее кувшины, плоские гонги и