Лес проснулся - [35]

Я зашел внутрь, завернул за угол и остановился, удивленный. У окна, спиной ко мне, стояла девушка. Это было настолько странно, что я просто стоял и смотрел, как она курит в окно, быстрыми движениями скидывая пепел.

Увидеть женщину в части — это что-то из разряда сюрреализма. Или богословия. Отношение в дальнем закрытом армейском расположении к женщинам, сродни отношению к божествам. Мы знали, что где-то они есть, и даже возможно совсем рядом, но увидеть воочию — чудо.

Она положила вытянутую руку с сигаретой на прижатую к животу левую, как курят все женщины и обернувшись, увидела меня.

— Хороший разведчик — она выпустила дым. — Незаметно подобрался.

Вьющиеся темно русые волосы, глаза с искоркой, но с какой-то вечной усталостью. Скуластая. Красивая. Того неясного девичьего возраста, когда двадцать уже позади, до тридцати еще далеко.

— Да нет, просто… — я больше не придумал, что сказать.

Она окинула меня взглядом и усмехнулась:

— Я не диверсант, если ты вдруг так подумал. Ваши секреты мне неинтересны. К тому же, я и так, их все знаю.

— Нет. Я другое подумал, — странно, что такая красивая девушка здесь делает?

Она подняла брови, сменив выражение лица со смешливого на насмешливое и сказала:

— Как галантно. Значит не разведчик.

— Это почему?

— Я их навидалась. Нахальные, самоуверенные и убежденные, что всем бабам нравятся. Всегда один типаж.

— Я вам не нравлюсь?

— Еще и на «вы». Ты не разведчик, ты динозавр.

— Олег.

— Что?

— Динозавр Олег, — представился я.

— Алла. И только попробуй меня еще раз на «вы» назвать. Я себя сразу старухой ощущаю.

— Вы не похожи на старуху, Алла. И все же. Кто вы? Что здесь делаете?

— Алла Казаринова, ефрейтор. Отдел автоматизированных систем управления.

— А почему не в форме? — удивился я, — у нас с этим строго.

— Ненавижу форму! — я в ней как курица ощипанная. Еще и на почтальона похожа… что смеешься? Волосы под берет прятать надо, юбка неудобная. Знала, что сегодня после обеда в части ни мосек, ни сосок не будет, поэтому в нормальное платье оделась.

— Каких мосек, сосок? — удивился я.

— Младший офицерский состав, старший офицерский состав, — сокращенно моськи, соски. Это не я их так, это в управлении эксплуатации специальных объектов придумали, связистки подхватили — до нас донесли.

— Главное, чтобы рядовой состав не узнал, — я закончил смеяться.

— Почему?

— Они еще быстрее подхватят, а тогда и до офицерского состава дойдет. Могут плохо отреагировать. Ну, очень обидно звучит.

— Ничего. Полезно. Пусть знают, нос меньше задирать будут, — она тоже рассмеялась, — вот ты и расскажи своим. Кстати, ты все-таки кто? Вижу, что сержант, но не разведчик, это точно. Технарь?

— Девушка Алла, я вас удивлю. Я именно, что разведчик.

* * *

Пользоваться коммуникаторами в армии не запрещено, но хлопотно. «Экран», «листок», «полоска», требует неусыпного внимания, а брать его с собой куда-то кроме казармы, запрещено. В казарме же, ему могут или ноги приделать, или просто позаимствуют старшие товарищи. Как это сделал я. Забрав сенсорный листок у одного из салаг, по ночам переписывался с Аллой под одеялом.

В части она больше не появлялась, да и до этого, как сказала, бывала редко. Штаб располагался в Вологде, но неподалеку был городок, до которого в обе стороны ходил беспилотник. Раз или два раза в неделю, на увольнительные, а то и в самоволке, я переодевался в гражданское и мы встречались или в кафе, или сразу в гостинице, где оказались очень быстро. Я успевал купить цветы, и мы с букетом ждали ее или за столиком, или на кровати.

Я собирался служить дальше по контракту, имел высокую квалификацию как стрелок, как сапер и наводчик-оператор БМД. Деньги что получал в армии прежде не тратил, кое-что оставили родители. Так, что на гостиницу хватало.

Алла откровенно любила выпить, но как-то элегантно, не теряя женственности. Я почти не пил, все желания уходили в другое. У меня после Вероники никого не было, а с тех пор прошло четыре года. Отрывался, как мог. Я благодарен тому лету за эти часы в гостинице. До сих пор помню все хиты той поры, что залетали в окна номера. Это была не та любовь, что принято воспевать в стихах и песнях, это была именно, что страсть. Я с каким-то ужасом думал, что с Алкой, конечно, хорошо, но как жену я ее не вижу. Хоть она и нравится мне безумно. А у нее-то, наверное, есть планы насчет меня и как бы помягче ей сказать, что будущего у нас нет. Сказать, так, чтобы не обидеть. Неловкая ситуация разрешилась сама собой. И разговор начала она и переживать мне пришлось уже по совсем другому поводу.

— Слушай, — ее голос звучал несколько смущенно. Мы лежали в кровати. Второй час подходил к концу, и я прикидывал, как сдам номер, провожу Аллу и успею выпить пива. Золотистая баночка с черными полосками и крапинками, покрытые холодными каплями буквы.

— Вот ты так ухаживаешь… — она запнулась, — красиво. Цветы эти.

— Красиво? Мне кажется это самое, что ни на есть, обычное ухаживание.

— М-да. Крепыш разведчик, но все равно пацан. Хотя мне приятно до дрожи, но подумай. Куда я цветы потом дену?

— Первый раз встречаю девушку, которой не нравится, что ей цветы дарят.