Лес Мифаго. Лавондисс - [41]

– Мейворос, – сказала она, указывая на густую похлебку, и энергично кивнула. – Хорошо.

Она нашла что-то, напомнившее ей о доме. Я открыл коробку – она была почти пуста.

Что-то снаружи привлекло ее внимание, и она быстро скользнула во двор через заднюю дверь. Я пошел за ней, распознав звук лошади, скачущей легким галопом по соседнему лугу.

Всадница подъехала к воротам, открыла их и пинком направила свою маленькую кобылу в сад. Гуивеннет глядела на юную девушку с интересом и изумлением.

Не мифаго. Старшая дочь Райхоупов, Фиона Райхоуп, неприятная девушка, походившая на все самые худшие карикатуры на высший класс: слабая челюсть, тупой взгляд, самоуверенная и плохо образованная. К тому же блондинка, веснушчатая и очень некрасивая. Ее интересовали только две вещи: верховая езда и охота, которую я считал личным оскорблением.

Она заносчиво и высокомерно посмотрела на Гуивеннет, скорее ревниво, чем с любопытством. Одетая в джодпуры[16] и черную куртку для верховой езды, она – в моих глазах – ничем не отличалась от сходящих с ума от лошадей дебютанток, которые регулярно прыгали через старые бочки и изгороди на местном ипподроме.

– Письмо для вас. Послано в особняк.

После чего она передала мне пухлый конверт, развернула кобылу и поскакала обратно. Ворота она не закрыла. И не потрудилась слезть с лошади. Очень невежливо! Каждая секунда ее пребывания на моей территории оскорбляла меня, и я решил не благодарить ее. Гуивеннет осталась смотреть, как она уезжает, а я вошел в дом и открыл узкий пакет.

От Энни Хайден. Короткое и простое письмо:

Дорогой мистер Хаксли.

Я думаю, что нашла листы, ради которых вы приезжали в Оксфорд. Они находились в одном из выпусков «Археологического журнала». И, безусловно, они написаны почерком вашего отца. Мне кажется, что он спрятал их там и послал моему отцу собственный экземпляр. В некотором смысле вы сами нашли их, потому что я бы не послала всю эту груду журналов в университет, если бы вы не приехали. Добрый библиотекарь нашел эти листы и послал их обратно. Я добавила еще немного писем, которые, возможно, вас заинтересуют.

Искренне ваша, Энни Хайден.

В том же конверте находились шесть сложенных страниц из дневника, шесть страниц, которые отец хотел спрятать от Кристиана, шесть страниц, на которых он писал об отношениях с Гуивеннет и о том, как преодолеть внешнюю защиту первобытного леса…

Восемь

Май, 1942

Встречи с речным племенем, шамига, с примитивной формой Артура и рыцарем, прямо из Мэлори. Этот последний весьма опасен. Смотрел турнир, самый настоящий, в старом духе, сумасшедшее сражение на лесной поляне: десять рыцарей, все сражаются в полном молчании, только оружие звенит. Победитель торжественно объехал поляну, все остальные молча уехали. Замечательно выглядящий человек в блестящих доспехах и пурпурном плаще. На лошади накидка и шелковая сбруя. Я не смог идентифицировать его в терминах легенд, но он немного поговорил со мной, и я узнал язык: среднефранцузский.

Эти я перечислил, но были и еще, более важные, в Камбарахе, поселении-крепости. Я провел в нем около сорока дней, а дома меня не было две недели! Узнал кое-что новое о Гуивеннет. Деревня, обнесенная частоколом, сама по себе легенда; она прячется в далекой горной долине, и там живет чистый народ, старые жители этой земли. Захватчики ее так и не нашли. Сильные устойчивые мифы на протяжении многих столетий; и вот что поражает меня с тех пор, как я живу с мифаго: сама деревня и все ее жители созданы из подсознания расы. Как бы то ни было, это самый величественный из всех лесных ландшафтов.

Язык выучил легко, потому что он близок к бритонскому девушки, и узнал отдельные фрагменты ее легенды, хотя вся история еще не полна. Она должна закончиться трагедией, я уверен. Глубоко взволнован историей. Теперь многие из разговоров с Г. и ее странные навязчивые идеи стали мне более понятны. В момент создания ей было 16–17 лет, то есть тот возраст, когда воспоминания становятся важны, но в деревне еще помнят историю ее рождения.

Вот та часть темной истории Гуивеннет, которую я узнал:

Это произошло тогда, когда легионы с востока только что вторглись в нашу землю.

В крепости Дан Эмрис жили две сестры, дочери великого полководца, Мортида, который состарился, ослаб и предпочитал жить в мире. Обе дочери были прекраснее всех на свете. Они родились одновременно, за день до праздника бога солнца Луга. И различить их можно было только потому, что Диердра носила цветок вереска на правой груди, а Риатан дикую розу – на левой. И вот Риатан полюбила командира римского отряда, стоявшего в соседней крепости, Каэрвент. Она пошла жить к нему, и тогда установился мир между захватчиками и племенем Дан Эмрис. Но Риатан оказалась бесплодной, и ее зависть и ненависть стали расти, пока ее лицо не стало как из железа.

А Диердра полюбила сына жестокого воина, погибшего в сражении против римлян. Сына звали Передур, и племя изгнало его, ибо восстал он против отца Диердры. Вместе с девятью воинами жил он в диких лесах, в каменном ущелье, в которое боялся забегать даже заяц. По ночам Передур приходил на опушку леса и звал Диердру, подражая воркованию голубя. Диердра выходила к нему, и со временем она зачала ребенка.