Леонид Гайдай - [96]

Шрифт
Интервал


В августе и сентябре 1968 года снимались заключительные сцены фильма — лесные (те, что позже войдут в пятиминутную вторую часть «Бриллиантовой руки» под названием «Костяная нога»). Съемки проходили в Павловской Слободе (село в Подмосковье) и окрестностях города Гжатска (Смоленская область).

А 12 сентября съемочная группа отправилась в новую экспедицию — работать над «стамбульскими» сценами в Баку. Там киношники пробыли до конца месяца, после чего вернулись на «Мосфильм», где занялись павильонными досъемками и одновременно озвучанием готовых сцен.

Двадцать первого октября состоялся предпоследний худсовет по «Бриллиантовой руке». К тому времени большинство сцен уже обрело тот вид, который известен зрителям. Тем не менее новое обсуждение не многим отличалось от предыдущего, двумя с половиной месяцами ранее:

«Т. Соколовская (редактор «Мосфильма». — Е. И.): Роль Мордюковой решена неинтересно. Слишком сгущены краски. Это выбивается из стиля эксцентрической комедии. Плющ слишком много, и она монотонна… Очень пластичен Миронов, обаятелен Никулин, интересен Папанов.

В. Леонов: Мордюкова, мне кажется, просто не всё хорошо делает. Надо весь материал с ней проверить.

Е. Скиданенко (редактор «Мосфильма». — Е. Н.): Материала много, и он интересен. Трудно определенно сказать режиссеру, что надо резать. Беготню по тупику Миронова необходимо сократить. Мордюковой много, но где ее подрезать — трудно сказать. Слишком много закрывания замков в квартире Шефа. Проезд на рыбалку тоже можно подрезать.

Э. Рязанов: Картина получается, стало много смешного, но у меня ощущение, что затянуто всё, почти каждый эпизод. Не очень мне нравится сцена на пароходе, где поют Миронов и Никулин. Зритель еще к этому не готов. Сюжет должен развиваться стремительно, идти быстро к арбузной корке. Надо сократить гида и метания Миронова по лабиринту… История с Шефом не раскрыта.

Л. Арнштам: Материал детективного характера хорош, бытовой — хуже… Песня на пароходе мне не нравится. «Песня про зайцев» может звучать только в ресторане. Гид, конечно, не нужен. Лабиринт слишком длинный. Надо выбросить весь эпизод с девушкой-скрипачкой. Я оставил бы только историю в такси. Мордюкову надо сократить, проезды на рыбалку тоже. Слишком много возни с железякой и камнем на рыбалке. Нужно найти ритм картины.

Л. Гайдай: Сокращать, конечно, надо, но что? Тут надо подумать. Наверное, надо сократить Никулина на пароходе. Короче, предстоит серьезный монтаж»>{133}.

Почти все рекомендации, высказанные режиссером Лео Арнштамом, были приняты Гайдаем. От гида-эмигранта в фильме не осталось почти ничего, девушка-скрипачка выпала из картины полностью. Но эти сцены сохранились в опубликованном после выхода фильма сценарии.

Вот как изначально выглядело завершение экскурсии по Стамбулу:

«Экскурсия окончена, и, как это принято у советских туристов, руководительница группы преподносит гиду сувениры: модель спутника, матрешку и блестящий электросамовар.

— Спасибо, спасибо, господа! — говорит по-настоящему растроганный гид. — Желаю вам счастливого возвращения на вашу… если позволите сказать, на нашу прекрасную родину… Я бы хотел…

Но тут он вдруг замолкает, словно проглотив какой-то комок, и опускает голову.

Туристы затихают. И в наступившей тишине чуткий Семен Семенович, чтобы разрядить обстановку, говорит:

— А это вам… От меня лично… И от нас всех… Особая московская… — Он протягивает гиду сувенирную бутылочку»>{134}.

Скрипачка появляется в сцене, когда Семен Семенович отправляется поздно вечером в булочную:

«— Вы к кому? — подозрительно обращается лифтерша к девушке со скрипкой в футляре.

— В 15-ю квартиру… — почему-то смущается девушка, поднимаясь по лестнице.

Лифтерша провожает ее неодобрительным взглядом».

А когда Горбунков возвращается из булочной на такси, следует окончание этого эпизода:

«На скамейке у подъезда сидят товарищ Плющ и лифтерша.

— Мне, говорит, в пятнадцатую… Сама вся дрожит, а для вида футляр приволокла…

— Ясно, — решает Варвара Сергеевна. — Артист… Жена на курорте. Недели не прошло — уже со скрипкой…

— Ай-ай-ай!.. — сокрушается лифтерша.

— Ну что ж, придется сделать так, — вздохнув, резюмирует товарищ Плющ. — Жене — телеграмму. Письмо — в редакцию «Советская культура». Ну и копию куда надо!

Лифтерша согласно кивает головой»>{135}.


В ноябре, наконец, фильм был полностью готов: произведен окончательный монтаж, закончено озвучание, записана музыка. 26 ноября по «Бриллиантовой руке» прошел заключительный худсовет — и уж тут-то работа Гайдая, можно сказать, была встречена почти с триумфом.

«А. Столпер: У меня радостное настроение. Материал меня настораживал, картина же получилась очень интересной. Чувствуется, что ее делали талантливые люди: это чувствуется в каждом кадре. То, что делает Миронов, удивительно. В стриптизе Светличной, к сожалению, этого не хватает. Вряд ли у нас в Союзе есть еще такой режиссер, поэтому попытки Гайдая уйти от этого жанра — преступны, на мой взгляд.

Некоторые вещи в фильме всё же настораживают, несмотря на общее прекрасное впечатление. К ним относятся:

1. Образ Плющ. В ней не хватает изысканного гротеска. Получилась бытовая сатира, и здесь Гайдай проигрывает, он здесь чуть-чуть провинциален… если бы не было последнего кадра, завершающего стриптиз танца Мордюковой.

Продолжить чтение
Еще от автора Евгений Игоревич Новицкий
Кино для взрослых

1968 год. На киностудии «Мосфильм» начинающий режиссер Аркадий Дикобразов снимает свой первый художественный фильм. По просьбе коллеги он приглашает на главную роль его жену, начинающую актрису Варвару. Женщина удивительной красоты и таланта, она вскоре становится возлюбленной Аркадия. Но случается непоправимое — при загадочных обстоятельствах Варвара погибает. Аркадий на грани срыва. Он уже готов отказаться от съемок фильма. Но вдруг в числе претенденток на роль, которую не доиграла Варвара, он встречает девушку, как две капли похожую на нее…

Георгий Данелия

Выдающийся режиссер Георгий Данелия оставил после себя ряд немеркнущих шедевров киноискусства, по сей день любимых миллионами зрителей. Безгранично талантливый, в творчестве он был перфекционистом, создавал свои картины долго и тщательно, добиваясь безупречного результата. Среди не только отечественных, но и в ряду признанных картин мирового уровня трудно найти столь же совершенные во всех отношениях произведения. Не менее интересна и жизнь Данелии — записного остроумца, озорного гуляки и человека, пламенно преданного своей работе, без которой просто не мог существовать.

Рекомендуем почитать
Аввакум Петрович (Биографическая заметка)

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.

Путник по вселенным

 Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.

Бакунин

Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.

Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.

Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.

Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.