Леонид Гайдай - [111]

Не может не восхищать та естественность, с которой вторгся в популярный роман (уже к тому времени он мог считаться классикой) Леонид Гайдай со своим сложившимся кинопочерком. Всегда присущее Леониду Иовичу чувство стиля и здесь выдержано с первого до последнего кадра, но при этом сохранены в целости дух, смысл, посыл романа.

Питерский литератор Борис Рогинский в великолепном разборе экранизаций Ильфа и Петрова назвал картину Гайдая «блестяще поставленным балетом»^{171} и признал ее наиболее удачным киновоплощением «Двенадцати стульев». Трудно с ним не согласиться.

Однако в начале семидесятых годов многие приняли фильм Гайдая в штыки. Так, выдающийся режиссер Григорий Козинцев, побывав на премьере «12 стульев», записал в дневнике: «Хам, прочитавший сочинение двух интеллигентных писателей. Хамский гогот»^{172}. Поразительно, что такую оценку еще одному гайдаевскому шедевру дал именно тот человек, который в двадцатых годах был одним из основателей знаменитого ФЭКСа — Фабрики эксцентрического актера. Думается, сами «интеллигентные писатели» Ильф и Петров, доживи они до тех дней, не разделили бы козинцевского брюзжания. Страсть этого дуэта к оттачиванию собственного стиля необычайно роднит их с Гайдаем, которого, кстати, с неменьшим основанием можно считать «интеллигентным режиссером».

Автор этой книги, с детства числящий роман «Двенадцать стульев» одним из своих любимейших произведений, считает, что содержание шедевра Ильфа и Петрова великолепно вписалось в привычную эксцентрическую обстановку гайдаевских комедий. Точные диалоги из текста перемежаются здесь с интересными трюковыми находками — например зрелищной погоней васюкинских шахматистов за надувшим их великим комбинатором. Как оказалось, фирменный прием Гайдая — слегка убыстренные движения персонажей — можно с пользой для дела применять не только в «Операции «Ы»…», но и в экранизации классики. Пришлась впору и визитная карточка гайдаевских фильмов — неподражаемая лучезарная музыка Александра Зацепина.

Гайдай умудрился найти для своей очередной солнечной комедии идеальную коду. Трагедийный финал романа здесь на месте, однако самый последний эпизод фильма всё же исполнен оптимизма. Остап погиб, но обессмертил себя — в 1970-е годы его огромный портрет висит возле столичного кинотеатра «Россия», куда валом валят зрители.

Седьмого июня 1971 года именно в этом кинотеатре состоялась всамделишная премьера «12 стульев». Кассовые сборы были сравнительно скромными для Гайдая: каждая из трех предыдущих его комедий собрала почти вдвое больше зрителей. Титул «самая популярная комедия» в тот год завоевали «Джентльмены удачи» Александра Серого, снятые по сценарию и под художественным руководством Георгия Данелии. Многие невнимательные современные зрители убеждены, что «Джентльмены удачи» — фильм Гайдая. Видимо, корни этого заблуждения тянутся с того самого 1971 года, когда Гайдай внезапно «потянулся к классике», а мастер «печальных комедий» Данелия выпустил самый народный из фильмов, к которым имел отношение.

Лирическое отступление ГАЙДАЙ И «ВОЙНА С ПРЕДМЕТАМИ»

Кинокритики уже очень давно обратили внимание, что в числе излюбленных постоянных приемов Гайдая имеется и «одушевление» — своеобразное «оживление» предметов. Гайдаевских комических героев можно сравнить с заглавным героем набоковского романа профессором Пниным, чья жизнь «проходила в постоянной войне с неодушевленными предметами, которые не желали служить, или распадались на части, или нападали на него, или же злонамеренно пропадали, едва попадая в сферу его бытия» (перевод С. Ильина).

Вот что писал об этой стороне гайдаевского мира советский критик Герман Кремлев сразу после выхода на экраны «Операции «Ы»…»: «Повинуясь законам комедии, в схватку ввязываются вещи, да как ввязываются! Кипы шляп обрушиваются на персонажей. Низвергаются лавины посуды. Драка идет не только на рапирах, но и на балалайках. Точно лассо, взвиваются бельевые веревки. Багажная тележка катится самоходом под ноги дерущимся… И заметьте: всё смешно, всё уморительно. Даже если скелет лязгает зубами»^{173}.

Скелет играет немаловажную роль и в «12 стульях» (в знаменитой комнате студента Иванопуло), являясь этаким трагикомическим неодушевленным двойником Остапа Бендера.

Впрочем, в еще более драматичные взаимоотношения с предметами вступает в этом фильме Киса Воробьянинов. Уже в самом начале картины он терпит бедствие из-за недоброкачественной краски для волос, а непосредственно перед этим еще и звонко стукается головой об умывальник в дворницкой Тихона. И чем дальше, тем больше и чаще будет доставаться Кисе от окружающих его вещей. Во всё той же комнатушке Иванопуло на него неизменно будет падать то ли кочерга, то ли вешалка, прислоненная к стене. А непослушная шляпа с потешным присвистом будет слетать с гвоздя даже от едва слышного хлопка в ладоши. На свадьбе Бендера и Грицацуевой Ипполит Матвеевич усаживается на драгоценный стул, однако, приподнявшись на секунду, опускается уже на табуретку.

Бендер куда успешнее ладит с предметами мебели и прочими вещами. Так, когда коварный Киса выхватывает из-под него стул, Остап хотя и падает, но так аккуратно, что не проливает ни капли из доверху наполненного вином бокала. Напротив, Киса, случайно оказавшийся на сцене во время спектакля «Ревизор» в театре «Колумб», столь неудачно грохается в оркестровую яму, что музыкантам приходится попотеть, вытаскивая «отца русской демократии» из продырявленного им большого барабана.