Леонардо Ди Каприо. Наполовину русский жених - [12]

“Все очень просто, — объяснял потом Кейтон-Джонс, — я знал, что он подходит идеально, но, когда находишь то, что нужно, в самом начале проб, просто не верится, что дальше никого лучше уже не будет. Поэтому мы все-таки прослушали еще кучу молодых актеров, после чего все-таки выбрали Леонардо”.

Кроме Де Ниро, сыгравшего Дуайта Хансена, жестокого отчима Тобиаса Вульфа, в фильме приняла участие секс-бомба Эллен Баркин — она играла маму Леонардо, Кэролин. Однако у Кейтон-Джонса не было сомнений, от кого на самом деле зависит судьба фильма. “В этом фильме три превосходных актера, но Леонардо — фундамент, на котором все держится. Сочувствуя персонажу Тоби, зрители становятся соучастниками его истории, а благодаря игре Леонардо нелегкая судьба этого парня сразу вызывает отклик”».

Сам Леонардо навсегда запомнил кастинг на эту роль, назвав его самой ужасной сценой в своей жизни:

«На пробах была использована сцена, в которой персонаж Роберта Де Ниро должен был подходить с пустой банкой горчицы к ребятам и тыкать им в лицо эту самую банку, пытаясь вызвать их на самые сильные эмоции, которые только можно. Сцена была использована для того, чтобы посмотреть, сможет ли ребенок противостоять Роберту Де Ниро, что было чрезвычайно сложно. И вот когда он начал кричать “Она пустая? Она пустая?”, я перегнул палк у. Я вскочил, выбил банку у него из рук, ударил его по лицу и со всей дури заорал: “НЕЕЕЕТ!”

Это была самая ужасная сцена в моей жизни. Моим заданием было изображать жертву, а не противостоять Роберту Де Ниро. На площадке наступила тишина. Де Ниро глянул на меня и разразился смехом. Это был единственный способ заставить его смеяться. “Это было хорошо. Это было очень хорошо! Немного чересчур, но хорошо, мне понравилось”. Прослушивание должно было продолжаться, но они все остановили. Даже после того, как Де Ниро сказал, что ему понравилось, когда я уходил оттуда, все, что крутилось в моей голове, было “Черт побери. Это конец. Я посмешище. Я просто труп!” Когда роль досталась мне, ощущения были схожи с теми, когда ты выигрываешь в лотерею. Иногда стоит просто пойти туда, куда не нужно ходить, всего лишь для того, что показать, что идти туда тебе вовсе не страшно».

Эллен Баркин, Леонардо Ди Каприо, Роберт Де Ниро в экранизации автобиографической книги Тобиаса Вульфа

Кадр из фильма режиссера Майкла Кейтона-Джонсона «Жизнь этого парня» (1993)

Леонардо, изрядно выросший во время этих съемок, в ряде эпизодов был вынужден умышленно сутулиться, чтобы не возвышаться над Робертом Де Ниро. Однако и за пределами съемочной площадки его плечи оставались поникшими: казалось, мальчик сгорбился под тяжестью своей первой серьезной роли. Окружающие возлагали на него невероятно высокие ожидания, Лео чувствовал их груз и в глубине души все еще боялся, что не сможет сыграть так убедительно, как от него ждут. Позднее он вспоминал:

«Эта роль отличалась от всех, что были у меня раньше, ведь речь шла о правдивой истории из жизни — все это действительно случилось с этим мальчиком. Когда погружаешься в детали такой впечатляющей истории, эмоциональных потрясений не избежать… Еще раньше, когда мне было четырнадцать, я мечтал о том, чтобы меня считали взрослым; когда же мы снимали “Жизнь этого парня”, мне хотелось быть таким же взрослым и опытным, как Роберт Де Ниро, и пользоваться таким же уважением, как он, на съемочной площадке этого фильма. Только тогда я начал понимать, что делает меня счастливым».

Еще одним стрессом на фоне сложных съемок стал переезд в более благополучный район Лос-Анджелеса: наконец-то Ирмелин и ее сын смогли позволить себе навсегда оставить неспокойные, замусоренные переулки, Аллею шприцев и свою двухкомнатную тесную клетушку, чтобы поселиться в красивом, просторном доме. Ах, если бы это произошло немного раньше! Леонардо бы чувствовал себя на седьмом небе от счастья, ведь это именно его гонорары позволили их маленькой семье выбиться из нищеты! Но сейчас ему было совершенно не до переезда: он замкнулся в себе и хотел лишь одного — снова и снова перечитывать сценарий, размышляя над каждым его эпизодом. И даже тот факт, что он смог сказать отцу, что тому больше не нужно платить алименты, не радовал его. Их новый дом был расположен в холмистом квартале к северу от восточного Голливуда, далеко от трущоб, в которых жили прежде. Однако новый квартал был хоть и более спокойным, но относился к беднейшим в городе, и Лео, разглядывая красивые особняки богачей и знаменитостей, разбросанные по отдаленным холмам, прекрасно осознавал, какой долгий и непростой путь ему предстоит пройти в погоне за обеспеченной, достойной жизнью для себя и матери.

В новой школе «Джон-Маршалл-Хай» регулярно снималось подростковое кино и имелся сильнейший в городе драматический кружок, куда Леонардо сразу же записался. Его учитель драматического искусства Джеральд Винесбург вспоминал:

«У Лео был талант, который встречается лишь раз в жизни. Каждый день в школьном бюллетене сообщалось: “Нашего ученика Ди Каприо сегодня покажут по ТВ во столько-то, в такой-то программе!” Я знал, что он сам размещает эти объявления. Он был очень настроен на успех, и это меня в нем восхищало».