Леонардо да Винчи - [48]
И это при том, что Леонардо приступил к написанию фрески в самое жаркое время года, когда краски сохнут гораздо быстрее, чем зимой. Задержавшись с написанием, он пытался оправдаться перед своими заказчиками, ссылаясь на технические трудности. Он предпринимал воистину героические усилия — компоновал новые смеси, изобретал технические приспособления для закрепления фрески на стене. Но все его усилия перенести на стену то, что уже существовало на картоне и было признано шедевром, оказывались тщетны. Похоже, его «Битва при Ангиари» безвозвратно пропала…
Убедившись в безрезультатности предпринимаемого, Леонардо утратил всякий интерес к своему очередному шедевру, отстранился от него, возвратившись к любимым научным исследованиям, с Пачоли и без него, с Зороастро и без него. Казалось, он забыл не только о своей фреске, но и о Микеланджело.
К счастью, мы можем получить представление об этой знаменитой «Битве при Ангиари» благодаря ее копии, выполненной Рубенсом.
Забросив работу над фреской, не беспокоясь более, успешно ли она сохнет или не сохнет вообще, Леонардо покинул Флоренцию и отправился во Фьезоле, дабы заняться там изобретением… крыльев для человека. Он был достаточно прозорлив, чтобы предвидеть враждебную реакцию Содерини. Тот, возможно, и забыл бы о Леонардо, но Салаи, вечно якшавшийся с подонками общества, постоянно напоминал ему о своем хозяине, передавая разные сплетни о нем.
Последний раз Леонардо возвратился во Флоренцию в апреле 1505 года, когда Микеланджело, в свою очередь, покидал город. Сразу по прибытии Леонардо снова набрал себе помощников, среди них и своего знаменитого друга Зороастро, художника, кузнеца и мистификатора, который тогда называл себя магом. Он мало изменился со времени дела Сальтарелли: столь же хорошо сложенный, с резкими чертами лица того же оливкового цвета, острым взглядом и длинной черной бородой. Он всегда оставался верен Леонардо. Сразу же по прибытии Зороастро понял, что у друга не ладятся дела с «Битвой при Ангиари».
Между тем времена не слишком благоприятствовали капризам художников. Политическая обстановка осложнялась. Возвращение Медичи осчастливило далеко не всех. Весной 1505 года Микеланджело бежал в Рим. Во Флоренции он опять пришелся не ко двору, и его работа над фреской так и не будет завершена. Не имея возможности расправиться с самим мастером, разбушевавшаяся толпа уничтожила его картоны.
Флоренция более не производит впечатление культурной столицы, не является она и центром политической жизни. Обе эти роли переходят к Риму. Новый папа Юлий II выступает в роли такого мецената, какого Флоренция никогда не знала. Эти обстоятельства хоронят надежду на возрождение Тосканы, наметившееся в 1500–1505 годах.
Превращение Рима в новую культурную столицу явилось переломным моментом в истории итальянского Ренессанса.
Что касается «Битвы при Ангиари», то Вазари не случайно был последним, кто ее видел. Именно он, биограф Леонардо, без зазрения совести уничтожил ее. То малое, что осталось от фрески Леонардо, он покрыл белой штукатуркой, на которой изобразил свою собственную малоталантливую фреску. Зримое свидетельство творческой неудачи самого великого из флорентийских художников было похоронено.
Картоны Микеланджело и Леонардо, прежде чем они окончательно исчезли, были выставлены на всеобщее обозрение, дабы флорентийцы могли выразить свое восхищение ими. И понять, чего лишился город. Эти произведения впоследствии назовут «всемирной школой» живописи.
Так окончательно провалился величайший проект, задуманный Макиавелли. Правда, «Битва при Ангиари» была достаточно хорошо скопирована художниками, чтобы остаться в веках. Что же до самого Леонардо, то он забросил свое творение еще задолго до его исчезновения. Точно так же и Микеланджело утратил всякий интерес к своей «Битве при Кашине».
В оправдание Леонардо можно напомнить о двух важных событиях, перевернувших тогда всю его жизнь. Первое — приятное: в середине 1503 года, когда он уже приступал к работе над «Битвой при Ангиари», ему дали заказ на «Джоконду», с которой так много связано и в его творчестве, и в его личной жизни.
Второе событие более драматично: Леонардо пришлось пережить смерть отца.
Итак, в период работы Леонардо над «Битвой при Ангиари» скончался его отец. В своих записных книжках, как и всегда, когда происходит волнующее его событие, он отмечает происшедшее предельно холодно, преднамеренно отрешенно. Но, как и всегда в подобных случаях, он выдает свое смятение, повторяя, точно принимая болеутоляющее, ту же самую информацию. В данном случае Леонардо к тому же еще ошибается в дне кончины и в возрасте своего отца. Он пишет: «В среду 9 июля умер сер Пьеро да Винчи в возрасте восьмидесяти лет, девятого дня июля 1504 года». В действительности его отцу в момент смерти было не восемьдесят, а семьдесят семь лет, и 9 июля в тот год пришлось на вторник…
Эта смерть со всей очевидностью проявила то, что уже на протяжении многих лет отделяло семью нотариуса от его старшего сына. В отцовском доме, погрузившемся в траур, для Леонардо не нашлось места. Ему просто-напросто запретили появляться там. Более того, его даже не допустили к отцу в ночь смерти, дабы попрощаться с ним. Его юные братья, по возрасту годившиеся ему в сыновья, опасались, как бы он не стал претендовать на долю отцовского наследства, и, будучи юристами, сделали все возможное, чтобы лишить его этой доли. Кстати говоря, весьма значительной.
Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.