Леннон - [37]

Когда мы сделали менеджером Клейна, он навел порядок железной рукой. То есть сделал за нас всю грязную работу. Повыгонял кучу народу. Устроил настоящую бойню. Уволенные долго не могли прийти в себя. Многие месяцы они жировали за наш счет, а тут вдруг мы в мгновение ока превратились в сволочей-капиталистов. Кроме того, Клейн сказал, что одежный бутик надо закрыть. Мы устроили грандиозную дешевую распродажу. Народ к нам ломанулся. Это было классно. Тот день я вспоминаю с удовольствием. Вот чем на самом деле должна была стать фирма «Эппл» — какой-нибудь благотворительной организацией или чем-то еще в том же роде. Как бы там ни было, с деньгами у меня вечно проблемы. Я никогда не умел быть богатым. Если честно, я не столько щедрый человек, сколько человек, не умеющий распоряжаться баблом.

После всей этой тягомотины настала пора ехать в Индию. И снова, в который уже раз, весь мир наблюдал за нами и спешил делать то же, что делаем мы: настроиться на индийский лад. В последние недели я несколько раз встречался с Йоко, мы флиртовали на заднем сиденье моей машины и как бы принюхивались друг к другу, но я так и не мог сообразить, что обо всем этом думаю. Помню только свое огорчение, что приходится уезжать так далеко без нее. А ведь я понятия не имел, как долго продлится наше путешествие. Мы собирались заняться медитацией, не исключено, что обрели бы душевный покой, и некая часть меня нашептывала, что мы можем и не вернуться. Я колебался, не предложить ли ей отправиться с нами, но Синтия тоже ехала, а везти обеих я, конечно, не мог.

Индия. Постараюсь рассказать обо всем без оглядки на свои последующие мысли и переживания. Я имею в виду, что не буду отрицать: наш приезд туда был чем-то необыкновенным. Лагерь выглядел вполне пристойно, и никто нас не дергал. Мы проводили прекрасные вечера в беседах под звездным небом. Дни посвящали продолжительным сеансам медитации. Наконец-то я изгонял из себя вопли и сумасшествие последних лет. Это было лечение тишиной. Впрочем, вопреки моей воле у меня в голове беспрестанно крутились песни. Именно там я сочинил самые красивые свои мелодии, те, что вошли в «Белый альбом». Я превосходно чувствовал себя, но написал Yer Blues — крик о том, что я хочу умереть. Такие вещи часто проявляют себя независимо от наших осознанных ощущений. Творчество постоянно пробуждает какие-то подземные силы. Очевидно, это было предчувствием приближающейся катастрофы.

Мы с Джорджем находились на одной длине волны. Что до Пола, то хотя ему явно нравился этот новый опыт, но душой он был все равно в Англии. Он без конца рассуждал о «Битлз», тогда как здесь не существовало никаких «Битлз». Он хотел, чтобы мы снова отправились в турне, что меня поражало. Зато сегодня я ничуть не удивлен, что он колесит по США с группой Wings, пока я сижу дома и никуда носа не высовываю. В Индии я писал песни, но совершенно не думал о новом альбоме, а уж тем более — о своей карьере. Я сочинял музыку, потому что она сидела во мне и требовала выхода наружу. Вот и все. А Пол пытался наполнить потустороннее пространство чем-то конкретным. Его медитации носили прагматический характер.

А вот для Ринго новый опыт обернулся комедией. Через пятнадцать дней его как ветром сдуло. Он тосковал по удобствам, хорошей еде, привычной жизни, своим детям — одним словом, по всему. Но главное, Морин, его жена, чуть с ума не сошла от мух. Она могла часами, затаившись, выслеживать муху, чтобы выгнать ее из бунгало. Впрочем, ничего особенного в этом не было. В тамошней умиротворяющей обстановке многие начинали чудить. Среди нас была Миа Фэрроу, которая приехала прийти в себя после развода с Синатрой. Так вот, у ее сестры Пруденс совершенно съехала крыша. Она три недели просидела взаперти в состоянии панического ужаса. Медитация подталкивала каждого к его темной стороне, позволяя обрести безжалостную ясность сознания. Не всякий мог это вынести. Мы страшно боялись за Пруденс. Она на самом деле была на грани самоубийства. Я нашел слова, убедившие ее выйти из бунгало, а потом, чтобы поддержать ее, сочинил про нее песню.

Но затем что-то в этом раю сломалось. Мы начали сомневаться в Махариши. Кончилось все это плохо. Сегодня я уже не очень понимаю, что именно произошло. Наверное, медитация подействовала на нас слишком сильно. Сам я пять ночей подряд не спал, у меня начались галлюцинации. Мы перестали различать границы реальности. Многих охватила паранойя. Потом разразилась эта история с нашим гуру, который чересчур активно домогался одной девушки, хотя, если вдуматься, он ведь никогда не проповедовал сексуального воздержания. Но в тот момент мы восприняли это как предательство. Это было жестоким крушением иллюзий. Я нуждался в сверхчеловеке, который повел бы меня за собой. А сверхчеловек оказался просто мужиком. Может, чуть более образованным, чем остальные, но в общем и целом — обыкновенным мужиком, и у меня тогда возникла мысль, что он ломает перед нами комедию. Грошовую комедию. Я отправился к нему для серьезного разговора, но он даже не понял, почему я так обозлился. Спросил, в чем дело, и я ответил: «Пусть ваше космическое сознание вам подскажет, почему мы уезжаем». Вот так все и закончилось. И мы резко свалили. Мне кажется, мы слегка спятили. Испугались, что он может нам навредить. У него были такие мрачные черные глаза.