«Ленинградское дело». Вся правда о самом тайном процессе Сталина - [2]
«Ленинградцы», впрочем, ведь только прикоснулись к главному табу большевистского политического режима — попытались (только попытались) заявить о том, что русскому народу необходимо вернуть, отнятое у него октябрьским переворотом 1917 года достойное его исторической роли место в российском государстве. Причем не в идеологическом и политическом плане, а всего лишь по условиям жизни в сфере экономики (уровень доходов, состояния инфраструктуры русских городов и весей и т. д.). Повторюсь — только прикоснулись. Но даже эта скромная попытка столь сильно напугала Сталина, что он подверг физическому уничтожению всех сторонников этой идеи и до самой своей смерти жестко преследовал всех близких родственников «ленинградцев» и тех, кто, как ему казалось, мог разделять взгляды А. Жданова, братьев Вознесенских и их единомышленников. В 1949–1950 годах были расстреляны и умерли во время допросов 29 высших и высоких представителей руководства РСФСР и СССР, не считая доведения до инфаркта А.А. Жданова в августе 1948 года.
Ав целом до 1953 года было, по позднейшим оценкам, репрессировано (поражены в правах, сняты с работы и т. д.) более 32 тысяч этнических русских управленцев. Точной цифры нам уже не узнать никогда, так как и архивы «знают» далеко не всё. Да и сами архивы после смерти Сталина оказались довольно сильно «прочищены» Хрущевым и Маленковым. А ещё и потому что Сталин категорически запретил Маленкову и Берии даже всякое вербальное упоминание о «Ленинградском деле»: сильно был испуган. Метастазы этого запрета ощущаются ещё и сегодня.
A propos замечу, так сильно за судьбу своей личной власти Сталин был напуган только дважды в своей жизни — в начале 1930-х и в конце 1940-х годов. На первом этапе начатой им тотальной войны против русского крестьянства во время коллективизации русская деревня в буквальном смысле встала на дыбы. Крестьянские восстания массово заполыхали по всей России и Украине[4]. На Кремль пахнуло «антоновщиной» из 1921 года. Этим восстаниям недоставало только наличия такого вождя, каким в 1920–1921 году на тамбовщине оказался начальник уездной милиции, член партии эсеров Александр Антонов. Вождь большевиков был тогда столь сильно напуган, что приказал остановить процесс коллективизации, разрешил крестьянам выход из колхозов и 2 марта 1930 г. опубликовал в газете «Правда» статью «Головокружение от успехов». А в ответ на поток возмущенных протестов с мест от большевистских партаппаратчиков, загонявших крестьян в колхозы с помощью НКВД, частей Красной Армии, артиллерийской стрельбы и бомбежки с воздуха по восставшим деревням, направил закрытое письмо членам ЦК ВКП(б), где пояснил: если мы сейчас временно не отступим, то народ просто-напросто перебьет весь наш партактив.
Истины ради надо заметить, что в борьбе за свою власть Сталин смертельно опасался не только формирования национального самосознания у русских, но и у ещё у одной нации — у евреев. А пуще всего — идеологического сплочения русских и евреев. По-видимому, по этой причине на закате своей жизни Сталин провел не одну репрессивно-карательную операцию, которые можно четко квалифицировать по этническому признаку, а две. Физическое истребление русских руководителей высшего и высокого звена, сопровождаемое массовыми кадровыми чистками этнического характера, совпало с изгнанием этнических евреев из среды руководящих кадров в политической, научной, культурной, издательской и т. п. сферах общественной жизни. Как представляется мне, совпадение этих двух акций не было случайным, евреев Сталин сознательно «пристегнул» к «Ленинградскому делу». Но осуществлял он это, как всегда, как бы не сам лично, а через своих клевретов.
Сталин вообще, по-видимому, в силу особенностей своей восточноазиатской, кавказской, культуры предпочитал, чтобы негативные (и уж тем более жесткие, а часто и жестокие) решения по тому или иному человеку или ситуации формулировал не он сам напрямую, а кто-либо из его близкого окружения. Это окружение должно было (обязано было) догадываться о том, какие мысли на этот момент бродят в голове «хозяина», и высказывать их вслух, а уж Сталин одобрял или не одобрял их вслух. Те же, кто не принимал такую манеру своего поведения возле вождя, долго не жили. Впрочем, и те, кто принимал этот алгоритм, тоже часто заканчивали плохо, о чем свидетельствует судьба личного секретаря Сталина А. Поскребышева, начальника личной охраны вождя Н. Власика, министра госбезопасности В. Абакумова, других.
Так, 23 марта 1950 года министр госбезопасности СССР В.С. Абакумов направляет Сталину письмо, где сообщает, что по «Ленинградскому делу» МТБ СССР «вновь пересмотрело законченные следственные дела и подготовило список на 85 арестованных изменников родины, шпионов и подрывников-диверсантов» и «просит разрешения вынести всем фигурантам обвинительное заключение и применить к ним смертную казнь». Первые 69 поименованных действительно проходили у Абакумова по т. н. «Ленинградскому делу», а вот последние 16 фамилий никакого отношения к «ленинградцам» не имели, это были члены Еврейского антифашистского комитета Соломона Михоэлса (настоящее имя — Шлоймэ Вовси) [1890 — 13.01.1948]. Сталин на списке написал: «разрешить» и направил его по членам Политбюро ЦК. Свою подпись поставил последней [ГАРФ. «Особая папка» И.В. Сталина].
