«Ленинградское дело». Вся правда о самом тайном процессе Сталина - [15]

Биограф Жданова считает, что «решение по Жданову было спонтанным», обязанности его неопределенными, и потому на него «навесили» едва не все вакансии в ЦК, он стал курировать: сельскохозяйственный отдел, планово-финансово-торговый, политико-административный, руководящих парторганов, управления делами, а потом ещё и агитации, и пропаганды. Фактически же по всем этим обязанностям Жданов стал неофициальным помощником Сталина. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1934 году Жданов провел в кабинете Генсека 278 часов. Больше его со Сталиным в том году работали только Молотов и Каганович.

Но в отношении «спонтанности», думаю, что это было не совсем так. При том «коренном повороте» по отношению к истории России и роли в этой истории русского народа Сталину был нужен не просто партийный функционер, разделяющий на этот момент его взгляды на роль русского народа в истории России, но ещё и этнически русский секретарь ЦК, которому вождь мог бы доверять и в личном плане. Жданов таким человеком и был. Могло здесь сказаться и священническое прошлое родителей Жданова (его мать была дочерью профессора богословия, ректора Духовной академии конца XIX века) — Иосиф Джугашвили никогда не забывал о своем первоначальном религиозном образовании. Словом, были какие-то причины и нематериального характера, в силу которых вождь в идеологическом плане почти безоговорочно доверял Жданову (ни до, ни после он уже ни к кому не относился с таким доверием).

Андрей Александрович этим доверием пользовался в полной мере. И в кадровых вопросах в том числе: с приходом Жданова в Кремль на руководящие должности в государстве стали чётко выдвигаться этнически русские руководители.

В первый же год работы Жданова в Кремле Сталин сразу и резко приближает нового секретаря ЦК к себе, приглашает его на застолья в своей кремлевской квартире, а летом 1934 года — на свою дачу в Сочи.

Сын Андрея Александровича в своих мемуарах вспоминает, что в августе того года на даче Сталина в Мацесте вождь, Киров и Жданов «много говорили о Покровском и покровщине», естественно, в сугубо критическом ключе. Именно в этой связи 8 августа 1934 года родились здесь два документа, которые «стали ключевыми директивами, во многом определившими официальную идеологию той эпохи» — подписанные Сталиным, Ждановым и Кировым: «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР» и «Замечания о конспекте учебника новой истории». Биограф Жданова справедливо замечает: «Эти тезисы во многом, даже в отдельных деталях хронологии и формулировках, предопределили советскую историческую науку и после завершения сталинской эпохи». Проводить эти тезисы в жизнь Сталин поручает Жданову.

В этом же месяце в Москве состоялся Первый Всесоюзный съезд советских писателей, проводимый по личной просьбе Сталина М. Горьким, курировать который от ЦК Генсек поручает Жданову. Это был экзамен на соответствие нового секретаря ЦК на идеологическую пригодность. Жданов этот экзамен выдержал. Его каждодневные вечерние доклады Сталину о том, как идут дела на съезде, как ведет себя в процессе прений М. Горький[33], как выглядят в своих выступлениях и в кулуарах съезда Бухарин, Радек и другие, вождя полностью удовлетворили. По окончании этого двухнедельного действа Жданов становится идейно и по-человечески (а две эти ипостаси Сталин никогда не разделял) окончательно близок к вождю. Жданов понял: можно было спокойно приступать к созданию вокруг себя кадрового окружения из русских выдвиженцев.

Но в этом же 1934 году положение Жданова круто изменяется. 1 декабря в коридоре Смольного в Ленинграде выстрелом в затылок некто Николаев убивает Кирова, и Сталин ставит на Ленинградскую партийную организацию неформального помощника Кирова в Москве Жданова. Андрей Александрович сохраняет за собой пост секретаря ЦК, но в Москве теперь, вплоть о 1945 года, бывает только наездами.

Кадровая революция нижегородского выдвиженца

Сегодня, к сожалению, можно только гадать о том, сознательно Жданов с приходом в Кремль начал выдвигать в руководящее звено партии и государства этнически русские кадры или это были интуитивные, основанные на проявлении национального самосознания действия, которые подтолкнул сам Сталин своим «коренным поворотом» в национальном вопросе прочь от ленинских интенций и исторической школы Покровского. Документов тех лет, которые подтверждали бы эту догадку, в архивах не осталось. Да их, наверное, и не было в природе. Надо хорошо представлять себе психологическую атмосферу тех лет, в которой «варились» руководители партии и правительства, чтобы с большой долей уверенности сказать, что таких документов и не могло быть. Остались только позднейшие мемуарные воспоминания Н. Хрущева о том, что с момента переезда в Кремль Жданов в кратких разговорах с ним в 1930— 1940-е годы постоянно возвращался к теме о том, что русский народ в Советском Союзе незаслуженно обойден в своем социальном и материальном положении.

Остается однако фактом, что с 1934 года Жданов начинает настойчиво выдвигать наверх этнически русские кадры. И тенденция эта была настолько явственной, что биограф Жданова Алексей Волынец в своих позднейших публикациях прямо называет эту тенденцию «аппаратной революцией Жданова». Похоже, именно тогда Жданов понял, что в одиночку на политическом поле игры не будет, нужно выдвигать и воспитывать свои собственные управленческие кадры. И желательно — из исконно русских областей страны. Обстоятельства, складывавшиеся в руководстве страной, только укрепляли его в этих мыслях.