Ленинградский меридиан - [29]

Закончив переговоры со Ставкой, и отказавшись от предложенного Мерецковым обеда, Рокоссовский взял с собой генерала Орла и сразу выехал в район Гайтолово. Там ему предстояло получить ответ на один очень важный вопрос, смогут ли советские танки атаковать врага на просторах от речки Черной до Синявино или нет.

Соблюдая правила конспирации, отправляясь на передовую, генералы одевали, простую командирскую форму без знаков различия. Менялись документы, машины и даже сапоги, одним словом любая мелочь, которая могла выдать высоких гостей.

Конечно, было проще оставаться в штабе и вызвать к себе на доклад командира танковой бригады подполковника Шкрабатюка, но война давно приучила Рокоссовского доверять собственным глазам, а не бравым докладам.

По этой причине генерал сам отправился в расположение бригады, чьи танки должны были поддержать атаку цепей пехоты.

— Ну, что, Спиридон Васильевич, пришли твои командиры к общему мнению? — спросил Шкрабатюка Орлов, вместе с Рокоссовским с интересом разглядывая полигон на котором танкисты отрабатывали маневры вместе с пехотинцами.

— Пришли товарищ генерал. Пройдут наши танки до Синявино — уверенно заявил Орлу комбриг.

— Вот вы говорите, пройдут, товарищ подполковник, а у немцев, на трофейных картах эта местность обозначена как непроходимая для танков, — вступил в разговор Рокоссовский, для наглядности развернув перед танкистом карту, добытую ему разведчиками. — Карта свежая, пять дней назад была по ту сторону реки.

Предъявленный аргумент был очень весом, но он не смутил комбрига: — Дураки, немцы, товарищ командир. Пройдут мои танки, я в этом уверен.

— Не всякая лихость в дело, — покачал головой Рокоссовский. — Почему так уверены?

— Потому что сам лично объездил эти места и могу твердо сказать, что пройдет не только Т-50 с «бэтешкой», но и Т-34.

— Загибаешь насчет тридцатьчетверки, Спиридон Васильевич — не поверил комбригу Орел.

— Это легко проверить товарищ генерал. Вон мой танк стоит, поедим, посмотрим, чья правда — предложил Шкрабатюк.

— Давайте, — откликнулся Рокоссовский, — но только поедем не только по полигону, где вам каждая кочка и взгорок знаком, а так куда товарищ генерал скажет.

— Как скажите, товарищ командир — согласился комбриг, принимая Рокоссовского за въедливого штабного офицера. По приказу подполковника экипаж покинул машину и вскоре танк двинулся вперед. На месте механика сидел сам Шкрабатюк, командирское сидение занимал Орел, а Рокоссовский сидел рядом с ним, строго соблюдая субординацию.

Комбриг оказался прав. Тридцатьчетверка уверенно проходила все те места, по которым Орел заставлял её проехать. Когда танк остановился, генерал первым спрыгнул на землю и от души пожал комбригу руку.

— Спасибо за работу, Спиридон Васильевич, убедил.

— Скажите, а «Валентайн» или «Матильда» также смогут пройти? — спросил спрыгнувший с брони Рокоссовский.

— Валентин точно пройдет, а вот Матильде сюда лучше не соваться. Завязнет, как пить дать, завязнет.

— Что совсем-совсем не стоит? Ведь такая сила. Броня чуть хуже, чем у Клима — продолжал настаивать Рокоссовский.

— Завязнет, ваша Матильда по ту сторону речки, товарищ командир — бросил комбриг, недовольный навязчивостью собеседника. Сразу видно «штабная крыса», никогда в танке не ездил в отличие от Орла, а туда же. — Огнем она ещё может и поможет оборону вскрыть, а дальше от неё толку нет. Через каждые полчаса придется останавливаться и гусеницы ломом прочищать.

— А если боковушки снять? — предложил Рокоссовский.

— То через каждый час, — отрезал Шкрабатюк, — не наша эта машина, товарищ командир.

— Хорошо, убедили, Спиридон Васильевич, — улыбнулся танкисту Рокоссовский и пожал ему руку. — Очень надеюсь, что ваши танки на той стороне не оплошают. Успехов.

— Я тоже на это надеюсь — сдержанно молвил Шкрабатюк, и гости удалились.

Было уже поздно, когда Рокоссовский прибыл в район рабочего поселка № 8, где планировалось нанесение второго удара. Верный своему принципу не сидеть в штабе, а потрогать все своими руками, генерал не стал останавливаться в штабе дивизии и сразу отправился на передовую, в расположении 365-го стрелкового полка.

Совершая подобные действия, Рокоссовский не только желал увидеть своего недавнего протеже — капитана Петрова, чей полк находился на самом острие планируемого удара. Согласно последним сведениям разведчики полка захватили важного языка и не успели его отправить в штаб фронта.

Им оказался майор инженерных войск Карл Магель, прибывший в Синявино по делам службы. Завершив инспекцию оборонительных рубежей Липки, рабочего поселка № 5 и Синявинских высот, он собирался вернуться в штаб генерала Линдемана, когда попал в руки советской разведгруппы.

Попал довольно банально. При возвращении из Липки его машина сломалась, не доезжая до рабочего поселка № 5, и майор был вынужден заночевать на хуторе, превращенном немцами в опорный пункт обороны. Командир обороны обер-лейтенант угостил высокого гостя, чем бог послал, от чего Магель стал часто бегать в туалет, где его и взяли разведчики майора Сидоренко.

Доставленный за линию фронта он дал довольно ценную информацию, но начальник разведки был опытным военным и сразу почувствовал, что пленный что-то не договаривает.