Ленинградский коверкот - [2]
Бросив на березовый сук влажное полотенце, он нырнул в палатку. В дальнем углу, сплошь оклеенном журнальными вырезками, где стояла рация, ворочался Игорь, раскладушка пронзительно скрипела. В палатке было холодно. Ночью не топили.
— Игорь! — окликнул Пашка, натягивая на себя энцефалитку. — Игорь, вставай! К нам олени пришли!
— Пошел к черту… Все бы оригинальничать, — сонно раздалось из спальника.
— Серьезно! Вон они, смотри. — И Пашка откинул полог…
Олениха била копытом здоровой ноги землю, рыхлила ее. Олененок стоял и ждал, а затем с матерью жадно набрасывался на комки земли и лизал их.
— Зачем они землю-то лижут?
— А здесь Мирон тогда соль просыпал. Помнишь? Старик все ругался, говорил, к ссоре. — Игорь уже встал, но не оделся и, втянув голову в плечи от утреннего холода, стоял у Пашки за спиной. — Целую пачку. Им ее только подавай, — продолжал он. — Ты дай им хлеба. И посоли тоже. А я пойду умываться. — Он, шлепнув Пашку полотенцем, побежал напрямик к реке, прыгая через кусты.
Олениха подняла голову и тревожно уставилась на подходившего Пашку. Когда осталось совсем немного, два-три шага, мать ткнула мордой олененка, и они отошли.
«Здорово же они напуганы. И что это они?..» — Пашка с гримасой посмотрел на ногу оленихи, покрытую засохшей коркой крови. У копыт шерсть смерзлась в красные сосульки.
— Да возьми, дурочка. Ну, на… на, бери! — Он бросил два круто посоленных куска хлеба. Съев хлеб, олени улеглись на жухлый мох. Пашка стоял и наблюдал. Близко не подходил — не спугнуть бы… Потом его позвал Игорь. Тот красиво и как бы играючи нес, ни капли не плеская, два ведра воды. И Пашка пошел готовить завтрак.
Они ели макароны с тушенкой — пока единственное блюдо, приготовление которого Пашка усвоил в совершенстве. В лагере они второй день одни. Все уехали в поселок. Закупить продукты, помыться в бане, посмотреть какой-нибудь фильм, в общем, отдохнуть, пока шеф получит новое задание на октябрь. Игорь, заказав кучу деталей, делал профилактический ремонт радиостанции, а Пашка захотел побродить по тайге, привыкнуть к ней. Ему еще не разонравилось лежать на сухих листьях в короткие перекуры, смотреть сквозь веки вверх, туда, куда стремились всеми своими лапами сосны, и казалось, будто облака повисали на этих пахучих ветках… Но тонкие папиросы «Север» курились на редкость быстро. И мужики заводили буровые станки. Еще Пашка хотел поближе сойтись с Игорем. Радист был большой и сильный, а сильные люди всегда притягивали к себе Пашку: у него не было старшего брата. Игорь покровительствовал Пашке, кое-чему научил, а тот, кто работал когда-нибудь в тайге, знает, чего стоит поддержка в первое время. И Пашка тянулся к Игорю…
— Искать их никто не будет, — неожиданно произнес Игорь.
— Кого?
— Оленей. А что? Отбились они от стада, видимо, давно, — продолжал он. — И как только на волков не напоролись, не понимаю. — И он, как бы восхищаясь везением оленей, помотал головой. — Что ты так смотришь? Вишь, их уже пробовал кто-то «приручить». — И он кивнул на огрызок веревки. — Чудак, оленины отведаем! — Игорь радостно улыбнулся и натянул капюшон Пашкиной энцефалитки тому на глаза. И налил чаю.
Поперхнувшись куском хлеба, Пашка недоуменно смотрел то на оленей, мирно дремавших на опушке, то на Игоря, мерно размешивающего сахар в кружке.
— Ты… Ты что, резать их будешь?.. — наконец сглотнув, пробормотал Пашка.
Скребущий звук, издаваемый ложкой о дно кружки, прекратился.
— Если хочешь — застрели, — Игорь отхлебнул чай. — Ведь у тебя ружье. Это даже лучше будет. Оленины-то еще не пробовал? Ну во-от… — протянул Игорь. — А Фенимора Купера, конечно, читал. — Тут он сделал паузу и с некоторым пафосом произнес: — Кусок оленьей спины, зажаренной на углях… A-а? Пашка?! И у нас в вигваме запахнет мясом!
Пашка поднял глаза. Игорь, повернувшись к нему широкой спиной, смотрел на поляну, уже полностью залитую солнцем. Разморенные олени по-прежнему лежали там.
Пашка отодвинул кружку, встал из-за стола и не оглядываясь пошел в палатку.
Он прилег на раскладушку. Дернул зачем-то замочек энцефалитки. Вверх… вниз… «А было хорошее утро… Ну и что из этого? Ну не он, так волки! В конце концов, я же — пас… А по правде: не знаю… Казалось: чего проще. Смешно. Ночью, просыпаясь от холода в палатке, испытываешь по-детски силу воли — засыпаешь в холоде снова, ждешь, когда кто-нибудь из стариков выпутается впотьмах из спальника и загремит дверцей печки. И кет у тебя силы воли-то…»
Пашка поднялся. Пошел к выходу. На глаза попалось ружье, стоявшее в головах постели. Он остановился. Подумав, взял его, сорвал со стойки патронташ и вышел.
— Далеко?
— Да нет…
— Ружье бы оставил.
— Может, рябчиков встречу.
Он спустился к реке. Поднялся до переката и перешел на другую сторону реки, куда еще не ходил. Перед глазами серая длинная марь. Какая-то мертвая. С обгорелыми пнями и тусклыми отвратительными озерцами, где никогда не водилось уток, а рыбы — тем более. Они были с вонючими торфяными берегами, кое-где желто-грязные, как смешанная в банке акварель с водой. И даже лягушек там меньше.
Пашка месил ногами моховой покров, оттаявший после заморозка. За Пашкой оставалась залитая водой неровная полоса, внизу, под мхом, — вечная мерзлота. Ее можно прощупать хорошо заостренной палкой, если прилично навалиться: здесь она не глубже метра. Мох ее надежно защищал от солнца. Местами виднелись заросшие, давным-давно поваленные обгорелые лесины. Когда-то был пожар, вся марь выгорела дочерна. После — сухая весна и сухое лето. И все: кроме моха и ерника, здесь ничего не выросло. Пашка чувствовал себя как на кладбище, старом и заброшенном. «Ночью здесь страшновато», — и круто взял вправо, срезал угол и шел, пока не ощутил под ногами припорошенные хвоей камни. Услышал шум ключа, по берегу которого и пошел к реке.
![Огнем опаленные](/storage/book-covers/45/45bf6d2d969a8eb7defe43356e1547ba496c67b1.jpg)
Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.
![Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)](/storage/book-covers/fd/fd293819dba6e0d7ff09cc6e83b8360d62ffe801.jpg)
«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».
![Война начиналась в Испании](/storage/book-covers/b2/b26673a722aa49c6e8ebfa1fb4637e56bc57656e.jpg)
Сборник рассказывает о первой крупной схватке с фашизмом, о мужестве героических защитников Республики, об интернациональной помощи людей других стран. В книгу вошли произведения испанских писателей двух поколений: непосредственных участников национально-революционной войны 1936–1939 гг. и тех, кто сформировался как художник после ее окончания.
![Похищенный шедевр, или В поисках “Крика”](/storage/book-covers/e3/e39355b39597ff8b60d0b68f30e20b1a7c677667.jpg)
Чарльз Хилл. Легендарный детектив Скотленд-Ярда, специализирующийся на розыске похищенных шедевров мирового искусства. На его счету — возвращенные в музеи произведения Гойи, Веласкеса, Вермеера, Лукаса Кранаха Старшего и многих других мастеров живописи. Увлекательный документальный детектив Эдварда Долника посвящен одному из самых громких дел Чарльза Хилла — розыску картины Эдварда Мунка «Крик», дерзко украденной в 1994 году из Национальной галереи в Осло. Согласно экспертной оценке, стоимость этой работы составляет 72 миллиона долларов. Ее исчезновение стало трагедией для мировой культуры. Ее похищение было продумано до мельчайших деталей. Казалось, вернуть шедевр Мунка невозможно. Как же удалось Чарльзу Хиллу совершить невозможное?
![Шрамы как крылья](/storage/book-covers/17/176be57f458427a8f9415f5c2aebe4a5cfb13362.jpg)
Шестнадцатилетняя Ава Ли потеряла в пожаре все, что можно потерять: родителей, лучшую подругу, свой дом и даже лицо. Аве не нужно зеркало, чтобы знать, как она выглядит, – она видит свое отражение в испуганных глазах окружающих. Через год после пожара родственники и врачи решают, что ей стоит вернуться в школу в поисках «новой нормы», хотя Ава и не верит, что в жизни обгоревшей девушки может быть хоть что-то нормальное. Но когда Ава встречает Пайпер, оказавшуюся в инвалидном кресле после аварии, она понимает, что ей не придется справляться с кошмаром школьного мира в одиночку.
![Рассказ о том, как Натанаэль решился нанести визит](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Набат](/storage/book-covers/7d/7df763836cc6e0010ff183f9a5d287e861c10c2a.jpg)
Виктор Петрович Супрунчук родился в Белоруссии. Закончил факультет журналистики Белорусского университета имени В. И. Ленина. Работал в республиканской «Сельской газете», в редакции литературно-драматических передач Белорусского телевидения. В настоящее время — старший литературный сотрудник журнала «Полымя».Издал на белорусском языке сборники повестей и рассказов «Страсти», «Где-то болит у сердца» и роман «Живешь только раз».«Набат» — первая книга В. Супрунчука, переведенная на русский язык.
![Колода без туза](/storage/book-covers/c0/c08d0eac7cbc53f5006f1cea87536fcc2d1097f4.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Тесные врата](/storage/book-covers/7a/7a17e753ba784aa54de1282b128e20d308ec5819.jpg)
Вячеслав Иванович Дёгтев родился в 1959 году на хуторе Новая Жизнь Репьевского района Воронежской области. Бывший военный летчик. Студент-заочник Литературного института имени Горького. Участник IX Всесоюзного совещания молодых писателей. Публиковался в журналах «Подъем», «Дружба», альманахах, коллективных сборниках в Кишиневе, Чебоксарах, Воронеже, Москве. Живет в Воронеже.«Тесные врата» — первая книга молодого автора.Тема рассказов молодого прозаика не исчерпывается его профессиональным прошлым — авиацией.
![Сад памяти](/storage/book-covers/7b/7b5c29456a4c6b01c9c19615f3bd76eb1e597fcb.jpg)
Герои художественно-публицистических очерков — наши современники, люди, неравнодушные к своему делу, душевно деликатные. Автор выписывает их образы бережно, стремясь сохранить их неповторимые свойства и черты.