Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель - [24]

Кафе-автомат было глубоко идеологической институцией, поскольку согласно Хрущеву при коммунизме должно было царить изобилие.

С середины 1970-х годов в бистро, как и в других ленинградских местах общепита, стали заметны «недовложения», качество пищи резко ухудшилось и горожане начали называть кафе-автомат «Гастритом».

Кафе-автомат на углу Невского и Рубинштейна. Конец 1950-х

«Сайгон» Невский пр., 49

В начале 1960-х годов на первом этаже под рестораном «Москва» открылся моднейший коктейль-холл, который завсегдатаи называли «Подмосковьем». Сам ресторан не принадлежал к лучшим в городе и посещался в основном командировочными и любителями танцев. В 1964 году в пространстве, вытянутом вдоль Владимирского проспекта, появился самый большой в городе кафетерий, где одновременно работало шесть кофе-машин «Omnia». По названию «горячей точки» того времени, столицы Южного Вьетнама, кафетерий получил это самоназвание. Вход в заведение был с угла Владимирского и Невского. Посетитель попадал на некоторое «плато», в котором размещался буфет, наиболее аристократическая часть кафетерия, где продавали коньяк и дорогие бутерброды. Здесь выпивали свои рюмочки не чуждые духовности молодые инженерши в лайковых черных пальто, книжные маклаки из букинистических магазинов Литейного, залетные фарцовщики. Заметной фигурой был, в частности, Константин Кузьминский, один из создателей и идеологов ленинградской «второй литературной действительности», приятельствовавший с Довлатовым.

От «плато» шло несколько ступенек вниз, там располагалась длинная стойка с восемью венгерскими эспрессо-машинами. К машинам тянулись змеи очередей. Постоянный посетитель имел привилегию выкрикнуть через головы стоящих в очереди: «Розочка, маленький двойной». К кофе полагалась упаковка из двух кусков железнодорожного рафинада. Пили эспрессо, стоя за круглыми столиками. В самом конце зала был небольшой кулинарный отдел от ресторана «Москва», где желающие, а их было немного, могли утолить голод куриными котлетами или люля-кебабом. «Сайгон» постепенно превратился в зал ожидания для следующего за довлатовским поколения беби-бумеров, появившегося на свет после войны. Они ждали чуда, праздника, возможности напечататься, выставить картину, сыграть рок-концерт. Но этого в их жизни так и не случилось: вот уж воистину «потерянное поколение». Довлатов бывал в «Сайгоне», но места этого не любил. Думается, что здешние культурные дервиши казались ему литературными лузерами, и он подсознательно опасался стать в «Сайгоне» своим и провести здесь остаток жизни.

Перекресток трех проспектов

Для многих поколений ленинградцев пересечение Литейного, Владимирского и Невского проспектов – своеобразное место слияния разных геометрических плоскостей. Рядом с проспектом расположилась целая агломерация важных для жизни заведений. Знаменитый «Сайгон» и относившееся к нему кафе-мороженое, которое завсегдатаи именовали «Придатком». В сторону станции метро «Владимирской» – буйный пивной бар «Жигули». Для тех, у кого завелась денежка, – рестораны «Москва», «Невский», «Универсаль». Чуть дальше по Литейному – безымянный шалман на углу с Некрасова и ресторан «Волхов», на углу Невского и улицы Маяковского – кафе «Ленинград». Два гастронома на Невском по диагонали друг от друга были известны городским старожилам как «соловьевские», по фамилии их дореволюционного владельца. Эти большие торговые заведения не только были главными продуктовыми магазинами для окрестных обитателей, но и обеспечивали здешних пьяниц «Солнцедаром» или «Гурджаани». На другом углу Невского и Литейного находился магазин парфюмерии, который в Ленинграде помнят по довоенному названию «Тэжэ», Трест жиров. На участке Невского от Фонтанки до площади Восстания – самая серьезная концентрация кинотеатров в городе: «Знание», «Титан», «Октябрь», «Колизей», «Художественный», «Нева», «Стереокино» – Довлатов был их частым посетителем.

Угол Невского и Литейного проспектов. Фото из журнала «Техника молодежи». 1977 год

В 1970-х большое значение имели два творческих союза со своими барами и ресторанами: Союз журналистов (Невский пр., 70) и Союз театральных деятелей (Невский, 86). По Литейному проспекту тянулись книжные магазины, главный из них называли по фамилии дореволюционного владельца Клочкова, за ним шли «Академкнига» и «Подписные издания». Почти на перекрестке Невского и Литейного располагалась остановка общественного транспорта. Ася Пекуровская описывает ее как своеобразный кабинет или салон Довлатова: «…угол Невского и Литейного ‹…› служил для обитателей Питера одновременно и Times Square, и Бродвеем, и Променадом Des Anglais, и Сандуновскими банями, не говоря уже о в последнее время плохо себя зарекомендовавшей Уолл-стрит. Здесь Сережа принимал знакомых, занимал в долг, расплачивался с долгами, перезанимал, готовился к экзаменам, сдавал их, высматривал красивых девушек, узнавал литературные новости, сочинял и публиковал стихи – в общем, проводил свой день в согласии со служебным распорядком всякого преуспевающего учреждения». До эмиграции Довлатова главным муниципальным транспортом остаются автобусы и троллейбусы. Отсюда троллейбусы 1-го, 7-го и 10-го маршрутов и автобус № 7 довозили его до Университета, а автобус № 22 двигался в сторону редакции газеты «За кадры верфям». До друзей на Литейном и редакции «Костра» можно было дойти пешком или доехать на трамвае 20-го маршрута.