Ленинград действует. Книга 3 - [261]

…С точки зрения прогнозов на будущее Ленинград может служить ценным арифметическим примером. Если предположить, что людские потери США составят 80 млн. человек, из них 50 млн. — убитыми, то общая смертность будет равняться 22 процентам. До войны в Ленинграде жило более 3 миллионов человек. В первое время после объявления войны убыль населения за счет эвакуировавшихся компенсировалась притоком беженцев. Данные о смертности в кошмарную зиму 1941–42 гг. сильно разнятся между собой, однако погибло, по всей вероятности, 1 000 000 — 1 250 000 человек, т. е. 33 процента населения города. Соответствующая цифра людских потерь в Хиросиме и Нагасаки составляла 23 и 30 процентов. Во всех четырех случаях процент смертности приблизительно одинаков, и не приходится сомневаться, что в случае ядерной войны он будет значительно выше…

Святые, герои и мученики встречаются не так часто. Вот почему их так запоминают. Среди ленинградцев нашлись и святые, и герои, и мученики. Но среди них нашлось также и небольшое количество людей, сочувствовавших немцам, и много таких, которые просто хотели конца блокады, не зная, что Гитлер поклялся стереть город с лица земли.

Те, кто были ревностными коммунистами или просто русскими патриотами, имели большое психологическое преимущество перед теми, кто уцелеет после ядерной войны: у ворот их города стоял осязаемый враг и продолжал их обстреливать. Многие из тех, кого могли эвакуировать, предпочли остаться в родном городе. «Если суждено погибнуть, — писала одна женщина, — погибнем здесь». Один член партии сказал: «Будем есть кирпичи, но не сдадим города».

«Дави насмерть проклятых фашистских гадов», — писала какая-то девушка своему жениху на фронт…

…Всякий, кто еще не совсем ослеплен предубеждениями, рожденными холодной войной, читая книгу Гуре, должен прийти к заключению, что блокада Ленинграда наряду с обороной Москвы и разгромом немцев под Сталинградом является одной из величайших эпопей в истории человечества…»

Далее, рассуждая о том, к чему приводит «свободное предпринимательство», и рассуждая о возможной ядерной войне, Дрейер пишет:

«…Что же произойдет тогда в стране, где свободное предпринимательство восхваляется как источник всех благ? В стране, настолько уважающей права частной собственности, что почтенный священник способен уверить свою паству в том, что было бы вполне законно застрелить соседа, который попытался бы забраться в их семейное убежище от радиоактивных осадков?.. В такой стране после ядерного нападения могут возникнуть звериные условия существования и возврат к нормальному существованию будет еще труднее или даже совсем невозможен?

Чем тяжелее ситуация, тем более развитым должно быть чувство коллективизма в обществе для того, чтобы оно могло справиться со всеми трудностями…»

Гуре пишет:

«…Наличие социальных групп придавало каждому Ленинградцу сознание принадлежности к более крупной единице, чем его семья, и в какой-то степени они заменяли ему семью. Они обеспечивали ему моральную поддержку, сознание безопасности и различные формы помощи, когда последняя требовалась ему…

…Если мы ввяжемся в большую войну с русскими, преимущества, которыми мы сейчас пользуемся, могут оказаться нашими недостатками, быть может непреодолимыми, — если только мы сами не превратимся в коллективистов…

…Ни одна страна не подготовлена к таким потерям в людском составе, которые вызовет ядерная война, но из всех стран Запада меньше всего к подобным потерям и лишениям подготовлены американцы…

…Военная и промышленная интеллигенция, возможно, увидит в ней (в книге Гуре. — П. Л.) всего-навсего лишний довод в пользу превентивного удара… Однако это было бы такой военной и политической авантюрой, при мысли о которой волосы на голове становятся дыбом. Если допустить наиболее вероятный случай, что война возникнет непроизвольно в результате наращивания вооружений, то у коммунистического общества шансов на восстановление будет больше, чем у нас, и оно возродится почти в той же форме, в какой существует сейчас, даже при более тяжелых потерях, чем наши. Наше же общество, возродившись, возможно, станет неотличимым от их общества или же будет отличаться только тем, что их общество будет неокоммунистическим, наше же — неофашистским. Пока на земле сохраняется мир, противопоставление, заключающееся в поговорке «лучше быть красным, чем мертвым», является неправомерным. Но после ядерной войны, возможно, эта поговорка покажется уцелевшим как нельзя более верной».

Такими словами заканчивает свою рецензию цитируемый мною американец.

Такими его словами заканчиваю мою книгу и я, потому что комментировать их излишне и потому еще, что каждому советскому человеку, каждому прогрессивному человеку на всем земном шаре ясно и из слов этого американца и из всей моей книги: священный долг каждого честного человека не жалеть своих сил для борьбы за мир!..

Ленинград, 1943 − Москва, 1967

Встречающиеся в тексте и на схемах сокращенные термины, принятые в дни Отечественной войны

ГлавПУРККА (или ПУРККА) — Главное политическое управление

Рабоче-Крестьянской Красной Армии.