Ленин жив! Культ Ленина в Советской России - [2]

Как иностранка я имею право пристроиться к льготной очереди, но приехала я в Москву с тем, чтобы изучить историю культа Ленина — и потому сознательно решила разделить впечатления с рядовыми российскими туристами. Долгие часы, проведенные на зимнем холоде, в нескончаемой очереди, были, казалось, необходимой составной частью посещения Мавзолея — нелегким испытанием, которое делало, однако, заветную цель еще более желанной и заманчивой. Зрелище множества людей, готовых выдержать любую непогоду, подхлестывало мои ожидания; на лицах окружающих была написана благоговейная скорбь; не заметно было и следа раздраженности, свойственной тем, кто подолгу стоит в очередях за провизией. Возникло чувство, будто мы совершаем медленное паломничество к святыне. Да так это отчасти и было; в стране создан и планомерно поддерживается культ Ленина; Ленин превозносится как бессмертный вождь, нераздельно слитый с народом; постоянно издаются его труды, везде и всюду висят его портреты, а набальзамированное тело выставлено в Мавзолее для всеобщего обозрения.

У самого входа молоденькие часовые в добротной серой форме придирчиво нас оглядели: в Мавзолей не разрешается вносить никакие предметы. Попарно мы вступили в сумрачное строение из мрамора. Вдруг один из часовых схватил меня за правую руку и крепко ее стиснул. «Что у вас в кармане?» Я вспомнила о пухлом бумажнике, который засунула в задний карман брюк. «Деньги», — упавшим голосом пробормотала я, почему-то очень испугавшись. «Деньги? И самом деле?» — не успокаивался часовой. «Да». — «Ну хорошо», — смягчился он и выпустил мою руку. Очередь двинулась дальше; мужчина впереди меня оглянулся и, явно заинтригованный, спросил: «А что все-таки у вас в кармане?» Часовые одернули нас, напомнив о необходимости соблюдать тишину, — и вот мы спустились вниз, к саркофагу.

Ленин лежал посредине просторной затененной комнаты, залитый мягким, розоватым светом. Мы шли на неожиданно большом расстоянии от тела, вдоль холодных стен из черного и серого мрамора, на котором был выложен красным какой-то геометрический узор. Часовые то и дело нас поторапливали, не позволяя задерживаться: ничего не оставалось, как только смотреть во все глаза на ходу. Здесь, в обыкновенном пиджаке с галстуком, покоился первый глава советского государства. Он не походил на мертвого, но и не казался живым. Руки его отливали глянцем, неестественным для плоти, но голова казалась подлинной, хотя цвет лица (возможно, благодаря освещению) был чересчур розовым для трупа. С учетом всех обстоятельств, выглядел Ленин вполне прилично — даже лучше, в сущности, чем Леонид Брежнев, которому суждено было прожить еще почти пять лет. Но на дворе стоял 1978-й: 71-летнего Брежнева лечили от прогрессирующего артериосклероза, той самой болезни, которая свела Ленина в гроб почти на полвека ранее, когда ему еще не исполнилось и пятидесяти четырех.

Хмурое черное небо показалось нам ярким, когда мы вышли из Мавзолея через заднюю дверь — недалеко от могилы Сталина (украшенной алыми искусственными гвоздиками); поблизости впоследствии похоронили и Брежнева. Три эти советские лидера умерли на своем посту, однако лишь тело Брежнева было предано земле. Набальзамированное тело Сталина на протяжении восьми лет находилось в ленинском Мавзолее — и только позднее по политическим мотивам было спешно опушено в могилу у Кремлевской стены. Останки Ленина покидали Мавзолей только на четыре года во время Второй мировой войны, хотя здание периодически закрывается для проведения профилактических работ.

Иные из посетителей Мавзолея наверняка спрашивают себя: действительно ли перед ними Ленин — или подделка, имитация тела усопшего вождя. Меня преследовали другие вопросы… Почему тело Ленина решили сохранить и выставить напоказ? Связано ли каким-либо образом это решение с кризисом власти, когда после преждевременной смерти Ленина не сразу был определен его преемник? Как возведение Мавзолея соотносилось с широко распространенным культом Ленина, приобретшим с 1924 года общенациональный масштаб? Как и почему государство, впервые в истории назвавшее себя социалистическим, положило начало первому значительному в нашем столетии культу властителя?

Возвеличивание памяти Ленина, обязательное для партийного ритуала 1920-х годов, возникло на заре советской истории — в то время, когда язык политики и общественной практики в России не был еще заключен в строго регламентированные стандартные рамки, как сей час. Культ Ленина складывался постепенно в результате усилий многих деятелей, стоявших на всех уровнях советской политической иерархии. Предлагаемая книга обрисовывает политические надежды и ожидания, свойственные коммунистам и беспартийным в первые годы советской власти, когда элементы новой политической культуры находились еще в стадии формирования. Начавшееся официальное обожествление Ленина вызвало ревностный отклик у огромных масс: у фанатиков дела партии, у рабочих с заводов и фабрик, у солдат и матросов; у крестьян, благодарных своему правителю за то, что тот наделил их клочком земли; у неудачливых скульпторов, искавших тему, которая гарантировала бы им сбыт творческой продукции; у профессиональных пропагандистов; у партийных прихлебал, желавших угодить вышестоящему начальству, и у множества других людей, вплоть до ближайших сподвижников самого Ленина. Именно тогда были созданы получившие долгую жизнь атрибуты культа вместе с соответствующими обрядами (включая так называемый «китч»).