Ленин XXI веку - [2]

Также был подтвержден марксистский вывод о том, что для коммунистических преобразований необходимы определенные стартовые позиции, т.е. высокий уровень развития производительных сил, которого они достигают при развитом капитализме. В противном случае в ходе коммунистических преобразований происходит обобществление нищеты. Начинается борьба за необходимые предметы потребления, возникает зависть к частной собственности. Все это ведет к развитию бюрократии, усилению государственно-властного насилия. В результате, выражаясь словами Маркса, «воскресает вся старая мерзость», что и произошло в нашей стране.

Вместе с тем марксистская теория учит, что недостаточный уровень развития производительных сил не позволяет осуществить собственно коммунистические преобразования. Он мешает преодолению общественного разделения труда, обусловленного товарным производством и обменом, и соответственно не дает возможности преодолеть ограничение индивидуума сферой определенной профессии.

Он также не позволяет преодолеть расслаивающее общество на богатых и бедных товарное производство и обмен, который лежит в основе отношений частной собственности. Следовательно, он мешает ликвидации классовых различий и переходу от государственно-властного управления, опирающегося на насилие, к негосударственному коммунистическому централизованному самоуправлению с передачей средств производства из собственности государства в собственность всего общества.

В СССР считалось, что путем индустриализации промышленности, кооперации сельхозпроизводителей и культурной революции были созданы социально-экономические основы для социализма. Но какого? Советский социализм не имел ничего общего с Марксовой низшей или первой фазой коммунизма. В силу отсталости советская модель социализма не смогла выйти за рамки мелкобуржаузного, крестьянского, государственно-бюрократического социализма, который и строился на базе теоретически обоснованного Лениным в споре с Бухариным государственного капитализма, в рамках государственно-капиталистической монополии. Но эта монополия, по замыслу Ленина, должна была служить всему народу. В результате была выстроена предначертанная Лениным модель «буржуазного государства, но без буржуазии». В нем были огосударствлены все средства производства. При этом производство оставалось товарным, ориентированным на стоимостные показатели, а, следовательно, на использование наемного труда, с распределительным принципом оплаты по труду. Частная собственность юридически отрицалась, но фактически она имелась, так как оставались разделение труда и товарно-денежный обмен. Оставалась она и в виде монопольной всеобщей частной собственности. И это, видимо, был единственный путь ускоренного развития России с учетом уровня ее производительных сил. Ускорение состоялось.

Однако в «Экономическо-философских рукописях» 1844 г. такую модель, очень похожую на дюринговский «социалитет», Маркс называл «грубым коммунизмом». Он писал, что грубый коммунизм есть зависть к частной собственности: «Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее» человеком, «который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее.

Для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемое общинным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом. Обе стороны взаимоотношения подняты на ступень представляемой всеобщности: труд — как предназначение каждого, а капитал — как признанная всеобщность и сила всего общества».

Уровень развития российских производительных сил, к сожалению, не позволил выйти за пределы такого грубого коммунизма т. е. "государственно-бюрократического социализма" юридически отрицающего частную собственность, но на деле противопоставляющую частной собственности всеобщую частную собственность" в видегосударственно-социалистической, а по существу государственно-капиталистической монополии, которая так и не стала полностью служить всему народу, а перешла на службу бюрократии.

Энгельс высказывался о "государственном социализме" как об "одной из детских болезней пролетарского социализма" и считал, что его «цель — превратить возможно большее число пролетариев в зависимых от государства чиновников и пенсионеров и организовать наряду с дисциплинированной армией солдат и чиновников такую же армию рабочих. (см. т. 39, стр. 184) «Принудительные выборы под наблюдением назначенного государством начальства вместо фабричных надсмотрщиков,-восклицал он,- хорош социализм!" (т. 35, стр. 140).

Тем не менее, государственно-бюрократический социализм, а по Марксу, грубый коммунизм, методом восточных деспотий ускорил развитие российских производительных сил. Но судьба его была предсказана классиками в «Немецкой идеологии» - универсализация мировых производительных сил, т.е. переход к современной капиталистической частной собственности.

В январе 1923 г. В.И. Ленин в статье "О нашей революции" писал:

«Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм». С эти положением все герои II Интернационала, и в том числе, конечно, Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой. Это бесспорное положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки нашей революции… Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?