Ленин. «Сим победиши» - [239]

; 17.45 дыхание прерывистое, неравномерное; 18.45 глаза открыты, два-три глубоких вздоха, температура 42,3^о, внезапный прилив к голове... 18.50 остановилось дыхание. Голова откинулась назад, резкая бледность покрыла лицо».

27 января Леонид Борисович Красин написал жене письмо. «И горе и скорбь невыразимая, но и сознание чего-то неизъяснимо великого, точно крыло Истории коснулось нас в эти жуткие и великие дни.

...За несколько часов до смерти В.И. у меня был один из врачей, живших в Горках, и передавал о значительном улучшении в физическом состоянии В.И., хотя тут же прибавлял, что случайное разрушение какого-нибудь сосуда может вызвать дальнейшее прогрессирование паралича и даже смерть. Так и вышло: кровоизлияние в области четыреххолмия парализовало дыхание, и смерть наступила моментально.

...Мука В.И. состояла в неспособности самому припоминать слова и говорить что-либо. Он был буквально в положении человека, на глазах у которого происходят понятные ему события, надвигается какое-нибудь несчастье, он видит это все и знает, как этому помочь или как это предотвратить, но у него нет способа сообщаться с людьми, он не может им ни написать, ни крикнуть о том, что видит и знает!

...Он точно выждал окончания этой безмерно затянувшейся и часто безобразной по форме партийной дискуссии, чтобы, ударив всех как обухом по голове своим уходом из жизни... выявить перед сознанием всей партии ничтожность и мелочность этой борьбы по сравнению с той потерей и переменой не только во внутренней, но и в международной обстановке, которая создается тем, что "ЛЕНИНА НЕТ БОЛЬШЕ!"»288

«Завещание»

Теоретическая и практическая деятельность Ленина переплелись между собой столь тесно, что нередко сложнейшие решения конкретных повседневных проблем заслоняли собой те теоретические выводы, которые целиком определяли данные решения. Это проявилось и в судьбе тех документов, которые составили так называемое ленинское завещание.

Их разновременное появление в свет, растянувшееся чуть ли не на четверть века (1923-1956 гг.), избыточная политизация и стремление извлечь лишь конкретные рекомендации по конкретным вопросам нередко приводили к тому, что каждый из этих документов становился объектом сугубо самостоятельного исследования без достаточной взаимосвязи с другими. Дело дошло до того, что в широком общественном сознании чуть ли не главным в «завещании» стал вопрос о способе «перемещения Сталина» с поста генсека.

Между тем, все диктовки конца 1922 — начала 1923 года стали итогом многолетних размышлений Ленина. И логически, и содержательно они тесно связаны между собой. И тот же вопрос о «перемещении» нельзя полностью понять вне контекста всей совокупности документов того периода1.

Основным, главным звеном в цепи сложнейших проблем, вставших в те годы перед страной, стал переход от гражданской войны к гражданскому миру. Тот, кто этого не понимает, писал Ленин, «тот смешон, если не хуже»2.

Мы принесли огромные человеческие жертвы, указывал Владимир Ильич, мы получили «довольно редкий в истории случай» для проведения коренных экономических и социальных преобразований. Теперь мы должны понять, что происходит коренная перемена «всей точки зрения нашей на социализм. Это коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную "культурную" работу»3.

Крайне важно было отделить этот новый этап от тех форм диктатуры пролетариата, которые сложились в годы Гражданской войны, сделать их более мягкими и преодолеть достаточно распространенное убеждение в том, что возможен «переход от войны к мирному строительству как простой переход на тех же рельсах политики»4.

Из перехода страны к гражданскому миру вытекал не только крутой поворот к укреплению союза с крестьянством, но и налаживание отношений с интеллигенцией, церковью, мало того — с лояльными нэпманами и т.п. Все конкретные реформы в законодательстве, реорганизация ВЧК и прочее исходили именно из этого, ибо без гражданского мира о подъеме производительных сил, культуры, общей «цивилизованности» страны не могло быть и речи.

На это были направлены и такие политические преобразования, как расширение представительства во ВЦИКе не центрального и местного начальства, а беспартийных крестьян, увеличение периодичности и продолжительности самих сессий ВЦИК, дабы его члены не штамповали законы, а могли по-деловому их обсуждать.

Это относится и к предложению Ленина о расширении состава ЦК РКП(б) за счет рабочих не по социальному происхождению, а «от станка», превращение собираемых раз в два месяца расширенных пленумом ЦК в «высшую партийную конференцию» для укрепления «связи с действительно широкими массами через посредство лучших из наших рабочих и крестьян»5.

Все это требовало от руководства страны и государственного аппарата коренного изменения форм и методов работы, поскольку в новых условиях «ничего нельзя поделать, — замечает Ленин, — нахрапом или натиском, бойкостью или энергией, или каким бы то ни было лучшим человеческим качеством вообще»