Ленин. Книга 2 - [31]

Так соратники Сталина, которые все считали себя учениками Ленина, решили судьбу своего сотоварища.

Сломленный, он напишет еще не одно письмо. О Ленине уже не упоминает, он ушел куда-то далеко-далеко… Но так хочется жить. Бухарин, уже сдавшийся, еще на что-то надеется. Несколько фрагментов еще из одного письма человека, которого любил Ленин.

"Здравствуйте Иосиф Виссарионович.'* …В галлюцинаторном состоянии (у меня были такие периоды) я говорил с Вами часами — ты сидел на койке, рукой подать. К сожалению, это был только бред…

Я хотел сказать Вам, что хотел бы объясниться с Вами хоть последний раз в жизни, но только с Вами. Я знаю, это неслыханно. Я не питаю ни малейшей надежды, что это будет. Но пусть Вы знаете, что я этого ждал, как израильтянин манны небесной. Я ничего не хочу брать назад, ни на кого не хочу жаловаться-

Пишу это вовсе не потому, что сижу в тюрьме и хочу себе что-то выторговать. Я смотрю на себя, как на человека, политически погибшего…

…Я написал уже (кроме научной книги) большой том (страниц 250–300) стихов… Первые мои вещи кажутся мне теперь детскими (но я их переделаю), за исключением, Думы мы о Сталине", которую я Вам переслал еще до ареста. Но по содержанию я могу сказать, что в нашей литературе такой попытки не было…"

Далее Бухарин излагает план написанной им книги "Преображение мира", где особое место занимают главы "Эпоха великих работ" и "Грядущее" (Коммунизм). Все это, выводит Бухарин, "я писал главным образом ночами и буквально кровью сердца…

Иосиф Виссарионович, Вы такой знаток стиля и так любите литературу. Не дайте погибнуть этой работе…

Вам покажутся чудовищными мои слова, может быть, факт, что я Вас люблю всей душой!.."

Я больше не буду цитировать бухаринских писем. Все они — выражение эволюции моральной гибели человека, которая олицетворяет обреченность не столько узника, сколько Системы, которую он сам же создавал. Ленин не мог представить такого трагического финала для "любимца партии". Но он совсем не был случайным. Эта партия, эта идеология, выпестованные Лениным, не могли обходиться без инквизиции. Просто Бухарин — наиболее яркое выражение процесса гибели личности, ее распада под давлением чудовищной машины, в создании которой он принимал самое активное участие. Судьба Бухарина — личностный приговор ленинской Системе. Впрочем, я приведу еще отрывки из двух документов. Финал трагедии Бухарина должен быть полным.

В Президиум Верховного Совета СССР

приговоренного к расстрелу Н.Бухарина

Прошение

Прошу Президиум Верховного Совета СССР о помиловании. Я считаю приговор суда справедливым возмездием за совершенные мною тягчайшие преступления против социалистической родины, ее народа, партии, правительства. У меня в душе нет ни единого слова протеста. За мои преступления меня нужно было бы расстрелять десять раз…

Я твердо уверен: пройдут годы, будут перейдены великие исторические рубежи под водительством Сталина, и вы не будете сетовать на акт милосердия и пощады, о котором я вас прошу: я постараюсь всеми своими силами доказать вам, что этот жест пролетарского великодушия был оправдан.

Москва, 13 марта

Внутренняя тюрьма НКВД Николай Бухарин"'.

Естественно, прошение было отклонено. Это было давно предрешено. Бухарин будет расстрелян не "десять раз", всего один…

"Секретно".

Справка.

Приговор о расстреле Бухарина Николая Ивановича приведен в исполнение 15 марта 1938 г. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в Особом архиве 1-го спецотдела МВД СССР, том № 3, лист № 97.

Нач. 12 отд. 1-го спецотдела НКВД СССР

лейтенант госбезопасности Шевелев".

Бухарин задумывался задолго до трагического конца, куда может завести ставка на неограниченное насилие. Сохранилось его письмо "железному Феликсу" — Дзержинскому по этому поводу.

Дорогой Феликс Эдмундович, я не был на предыдущем собрании руководящей группы.

Слышал, что Вы там, между прочим, сказали, будто я и Сок.(ольников) "против ГПУ и т. д.". О драчке третьеводнишней осведомлен. Так вот, чтобы у Вас не было сомнений, милый Феликс Эдмундович, прошу Вас понять, что я думаю.

Я считаю, что мы должны скорее переходить к более "Либеральной" форме соввласти: меньше репрессий, больше законности, больше обсуждений, самоуправления (под руководством партии, разумеется) и проч. В своей статье в "Большевике", которую Вы одобрили, теоретически обоснован этот курс. Поэтому я иногда выступаю против предложений, расширяющих права ГПУ, и т. д. Поймите, дорогой Феликс Эдм. (Вы знаете, как я Вас люблю), что Вы не имеете никаких оснований подозревать меня в каких-либо плохих чувствах к Вам лично и к ГПУ как учреждению. Вопрос принципиальный — вот в чем дело…

Ваш Н.Бухарин".

Нельзя не отдать должное проницательности и в данном случае мужеству — выступать против ставшей обычной чрезвычайщины, против возведения насилия в ранг государственной политики. К слову сказать, Дзержинский отнесся к письму без тех чувств "любви", о которых писал Бухарин. Председатель ОГПУ тоже придал письму "принципиальное" значение. Дзержинский обращается к своему заместителю Вячеславу Рудольфовичу Менжинскому, довольно мрачной и даже зловещей фигуре, олицетворявшей до 1934 года сумеречные действия карательных органов.