Ленинъ как мессия - [9]

Дерзать от первого лица.

Из ряда многих поколений

Выхолит кто-нибудь вперед.

Предвестьем льгот приходит гений

И гнетом мстит за свой уход». (1923, 1928) Жирным шрифтом я хотел подчеркнуть главную идею Пастернака: ранняя смерть Ленина в конечном итоге привела к тирании. Это моя расшифровка, ибо никаких цензурных изъятий это место не претерпело, В верстке 1957 года, которую он лишь немного изменил, мы читаем приблизительно то же самое, пожалуй, словесный сгусток еще более жесток, но и только:

«Когда он обращался к фактам,

То знал, что полоща им рот

Его голосовым экстрактом,

Сквозь них история орет.

И вот, хоть и без панибратства,

Но и вольней, чем перед кем,

Всегда готовый к ней придраться,

Лишь с ней он был накоротке.

Столетий завистью завистлив,

Ревнив их ревностью одной,

Он управлял теченьем мыслей

И только потому – страной.

Я только думал о происхожденьи

Века связующих тягот.

Предвестьем льгот приходит гений

И гнетом мстит за свой уход» 22 Другая мысль: Ленин – это голос масс, плоть от плоти ее, и в этом близость к рассуждениям Льва Троцкого. Например, в описании костюма вождя… Впрочем, в поэме Сергея Есенина «Анна Снегина» разговор поэта, которого крестьяне обзывают «беззаботнйком», с земляками летом 17 года носит тяжелый характер: речь идет о разрухе, земле, войне и раздорах. Поэт не знает ответы на эти вопросы. Поэт и чернь. Знакомо? Угрюмые и опасные лица- все чревато взрывом:

«И каждый с улыбкой угрюмой

Смотрел мне в лицо и в глаза,

А я, отягченной думой,

Не мог ничего сказать.

Дрожали, качались ступени,

Но помню

Под звоном головы:

«Скажи,

Кто такое Ленин?»

Я тихо ответил: «Он – вы».

Сергей Есенин «Анна Снегина» (1925 г.) (Черновой вариант страшнее: «С улыбкой кривой и угрюмой / Мне каждый глядит в лицо») 23.

Интересен образ Ленина в одноименной поэме, задуманной еще в 1921-22 годах, но законченный летом 1924-го, уже после смерти вождя. Безусловное влияние Клюева. И вновь задается вопрос: откуда появился Ленин, как он мог стать символом эпохи?

Вот эти строки:

«Россия -

Страшный, чудный звон.

В деревьях березь, в цветь – подснежник.

Откуда закатился он

Тебя встревоживший мятежник?

Суровый гений! Он меня

Влечет не по своей фигуре.

Он не садился на коня

И не летел навстречу буре.

Сплеча голов он не рубил,

Не обращал в побег пехоту. ….

Для нас условлен стал герой

Мы любим тех, кто в черных масках,

А он с сопливой детворой

Зимой катался на салазках.

И не носил он тех волос,

Что льют успех на женщин томных, -

Он с лысиною, как поднос

Глядел скромней из самых скромных.

Застенчивый, простой и милый,

Он вроде сфинкса предо мной.

Я не пойму, какою силой

Сумел потрясть он шар земной?

Но он потряс…

Шуми и вей!

Крути свирепей, непогода,

Смывай с несчастного народа

Позор острогов и церквей»24.

Ленин – сфинкс. Образ заимствован у Клюева. И, действительно, можно ли понять, какой силой вождь потряс земной шар?

Ответа нет. Любопытно, что у Есенина две России: первая -чудный церковный звон и дивный пейзаж Родины; вторая – Россия – позор острогов и церквей. Поэт мечется между прошлым и настоящим. Он пересматривает историю России;

«Была пора жестоких лет,

Нас пестовали злые лапы,

На поприще крестьянских бед

Цвели имперские сатрапы».

Далее политэкономия в духе школы Покровского и не то, что это неправда, но, что называется: правда, да не вся:

«Монархия! Зловещий смрад!

Веками шли пиры за пиром,

И продал власть аристократ

Промышленникам и банкирам.

Народ стонал, и в эту жуть

Страна ждала кого-нибудь…

И Он пришел…

Он мощным словом

Повел нас всех к истокам новым… …

И мы пошли под визг метели,

Куда глаза Его глядели:

Пошли туда, где видел Он

Освобожденье всех племен… …

И вот Он умер… …

Того, кто спас нас, больше нет.

Его уж нет, а те кто вживе,

А те, кого оставил ОН,

Страну в бушующем разливе

Должны заковывать в бетон.

Для них не скажешь: «Ленин умер!»

Их смерть к тоске не привела.

Еще суровей и угрюмей

Они творят Его дела..,» 25.

Страна ожидает Мессию – Он приходит и народ идет за ним. Нечто ветхозаветное в стихах Есенина. Но страна крестьянская и христианская: ожидание чуда, ожидание Избавителя…

Сравнение Ленина с Петром Великим со временем станет расхожим. Правда, с добавлением различных «но». Заключительные слова поэмы «Песнь о великом походе» в варианте, опубликованном в журнале «Октябрь». (Москва, 1924 г., №3), то есть почти сразу же после смерти Ульянова. Есть строки, связывающие геополитические идеи Петра и Ленина в отношении Востока. И на сцене появляется также тень Клюева, плененного Востоком:

«Бродит тень Петра

И дивуется

На кумачный цвет

В наших улицах.

На кумачный цвет,

Нами вспененный

Супротив всех бар

Знаком Ленина.

В берег бьет вода

Пенной индевью

Корабли плывут

Будто в Индию» 26.

Еще более интересен отрывок из прозы «Сестра моя -жизнь», из автобиографических записок Пастернака. При чем поэт не боится говорить иносказательно о пресловутом «пломбированном вагоне» и терроре.

«Ленин, неожиданность его появления из-за закрытой границы; его зажигательные речи; его в глаза бросающаяся прямота; требовательность и стремительность; не имеющая примера смелость его обращения к разбушевавшейся народной стихии; его готовность не считаться ни с чем, даже с ведущейся и еще и не оконченной войной ради немедленного создания нового невиданного мира; его нетерпеливость и безоговорочность вместе с остротой его ниспровергающих, насмешливых обличений, поражали несогласных, покоряли противников и вызывали восхищение даже у врагов.