Ленин (американский вариант) - [42]

Леон Блюм продолжает в «Комментарии»: «Когда новый строй, нет никакой разницы политический или социальный, разрушает существующий порядок, он заранее обречён на неудачу, если для оправдания своего появления он с самых первых шагов зависит от свергаемых политических, экономических или социальных структур (аплодисменты)».

«Могут сказать, что в данном вопросе речь идёт о правиле профессиональной техники. Революции побеждают или проигрывают в зависимости от того, освободились они или нет от юридических формальностей в период перехода от старого режима к новому, другими словами в промежуточный этап диктатуры. Когда речь идёт о социальной революции, диктатура не подразумевает чьей-то личной власти, а только правление пролетариата, по примеру прошлых революций, когда появлялись диктатуры роялистов, бонапартистов или республиканцев».

Ни этот довод в «Платформе», ни его пересказ в «Комментарии» (или здесь «Платформа» пересказывает «Комментарий»?) на мой взгляд ничего не доказывает. Леон Блюм пишет: «Все революции XIX века добивались успеха или терпели поражение в зависимости от того, был ли в них переходный период диктатуры». Мне бы очень хотелось узнать, как господин Блюм классифицирует революции XIX века, и какие из революций он считает успешными. Однако, автор «Комментария» не балует нас примерами, его явно не привлекает роль профессора исторических наук. Ему достаточно единственного примера – «последней случившейся во Франции революций – свержением империи и установлением республики в 1870-1871 годах».

В чём собственно состоял конфликт между Гамбеттой и остальным правительством национальной обороны? Перед лицом приближающихся выборов, ранняя дата которых была оговорена в условиях перемирия, Гамбетта попытался установить настоящую диктатуру на демократических основаниях. Во-первых, он настаивал, чтобы официальные лица рухнувшей империи не могли участвовать в выборах. Его решение было антиконституционным. Гамбетта заявил: «Это не имеет значения. Я осуществляю диктатуру. Если я этого не сделаю, республика и демократия погибнут». Действительно, два или три года спустя, поскольку Гамбетта больше не мог занимать должность и фактически осуществлять диктатуру, «реакционное Собрание организовало заговор с целью восстановления монархии».

Прежде всего, я не понимаю целей этого поучительного отрывка, и не вижу смысла в словосочетании «демократическая диктатура». Означают ли эти слова что-нибудь, кроме универсального принципа всеобщего избирательного права? Если, к примеру, в соответствии с конституцией Третьей Республики принцы бывшей правящей династии были изгнаны из Франции, означает ли это, что французский народ уже пятьдесят лет живёт под властью диктатуры? Но даже если не заострять внимания на таких моментах, пока я пытаюсь следовать рассуждениям Леона Блюма до конца и всё-таки понять смысл исторического урока, на который он ссылается, но только запутываюсь. Итак, «Гамбетта больше не мог занимать должность и фактически осуществлять диктатуру». Так как все революции XIX века проигрывали, если не соблюдали правило Леона Блюма о «промежуточном периоде диктатуры», я предполагаю, что Третья Республика пала и на её место пришла Империя. На самом деле события развивались не настолько трагично. Всего только «реакционное Собрание организовало заговор с целью восстановления монархии». Дальше этого дело не пошло. Оказывается, что неумолимое правило Леона Блюма не так неумолимо. Революция, провозгласившая Третью Республику и ставшая, пожалуй, самой успешной революцией в Европе, так как установленный ею строй уже просуществовал добрые полвека, по собственным утверждениям Блюма обошлась без промежуточного этапа диктатуры. Если остальные примеры, которые мог бы привести Леон Блюм в подтверждение своей теории, столь же убедительны, он поступает очень предусмотрительно, избегая роли «профессора исторических наук».

Я не захожу так далеко, чтобы формулировать свой собственный закон истории, противоположный указанному в «Платформе», а именно я не стану утверждать, что всякая революция, прибегнувшая к диктатуре, непременно проигрывает. Любая революция представляет собой слишком сложное явление, чтобы её судьба зависела от какого-то одного условия, которое в свою очередь само является производным тысячи других факторов самой разной природы. К тому же, как я уже упоминал, революции почти невозможно разделить на успешные и неудачные. Я остановлюсь на том, что идея диктатуры пролетариата не только одна из самых опасных, но и одна из самых непоследовательных политических идей.

Леон Блюм продолжает: «Новый порядок, задуманный пролетариатом, будет установлен одним классом, но на благо всего человечества. Подобно новому правовому порядку, которой она предшествует и которую она подготавливает, коллективная диктатура пролетариев[153] осуществляется от лица и в интересах всего человечества (или по крайней мере целой нации)».

Здесь нет необходимости что-либо говорить! Со времён Адама и Евы ни одна диктатура личная или коллективная не устанавливалась не в интересах всего человечества. Откровенные и честные диктаторы (дело всегда только в откровенности и честности) никогда этого и не отрицали. Наполеон говорил: «Возьмите за правило общее благо, и вы можете делать всё, что угодно».